Так вот где он был! Это успокоило ее.
Маттиас смотрел на нее своими ласковыми глазами.
— Твой отец был еще теплым, Хильда. Ты в самом деле ничего не слышала?
— Нет, я… О, он мог сделать это, когда я была в хлеве!
— Да, это произошло тогда, — сказал Маттиас, отворачиваясь. — Мы забрали еду, как ты просила, на вид она очень аппетитная! — рассмеялся он. — Я увидел платье, висевшее на спинке стула, и подумал, что тебе оно понадобится, когда ты захочешь снять рабочую одежду.
— Спасибо, — прошептала Хильда.
Она пошла и тут же переоделась, распустила свои длинные волосы, которые закрыли всю спину. Оглядев сверху свое платье, она решила, что оно сидит хорошо. Одежда — черные корсаж и юбка, белая блузка — подходила к ее печальному настроению и заплаканному лицу. На ногах у нее были толстые деревянные башмаки.
Андреас прибыл в Элистранд — поместье, построенное Александром на берегу моря для дочери Габриэллы и ее мужа. Это была большая, просторная усадьба, залитая солнечным светом. Андреас услышал издалека возню пятерых детей. Лишенные родителей, уже испытавшие на себе жестокости жизни, они были доставлены сюда из трущоб Кристиании. В Элистранде им предстояло вырасти, чтобы потом самим устроиться в жизни. Калеб и Габриэлла продолжили то, что начала Лив, и были довольны своей жизнью.
В прихожей Андреаса встретила Эли — их приемная дочь. Она была еще шаловливой и вертлявой, но черты лица стали уже определяться, а тело начало обретать женственные формы. «Господи, — подумал Андреас, чувствуя, как у него екнуло сердце, — какая хорошенькая! Маленькая нищенка. Кто бы мог подумать, что из нее вырастет такая красавица!»
— Добрый день, Эли! Дома твои отец с матерью?
— Да, входите, дядя Андреас!
Дядя? В самом деле, он был троюродным братом Габриэллы, и раньше он был равнодушен к такой форме обращения, но неужели он уже так стар?
Они приняли его в своей роскошной гостиной. Эли пошла к детям.
— Невероятно, как выросла Эли, — сказал он, глядя ей вслед, — совсем взрослая!
— Ей всего лишь шестнадцать! — рассмеялся Калеб. — Просто пальчики оближешь, старый ловелас!
Это была грубая шутка, но Андреас почувствовал себя задетым.
— Не в моем вкусе волочиться за кем-то, — ледяным тоном ответил он.
— На все воля Божья, — сказала Габриэлла, — Лив и Аре озабочены продолжением рода. Им кажется, что мы, внуки, плохо исполняем свой долг. У Танкреда одна дочь — и это все. О Микаеле мы вообще ничего не знаем. Маттиас и ты, похоже, останетесь старыми холостяками, а мы… да, нам не повезло.
