– Эй, послушайте, я здесь не из-за Лопаты. Я навещал одного приятеля и заблудился, а теперь никак не могу найти выход. Я вовсе не хотел вас пугать. Извините.
Она довольно долго смотрела на меня исподлобья, и я уже думал, что сейчас она вцепится в меня ногтями или обольет своим кофе, но она вдруг заплакала. Плечи ее затряслись, а кофе выплеснулся из стаканчика и потек по руке.
Сначала я растерялся, потом осторожно взял стаканчик у нее из рук и подвел к стоявшим у стены пластиковым сиденьям. Миссис Лопата поплакала еще немного, достала носовой платок, высморкалась, потом всхлипнула еще несколько раз. Через минуту-другую она успокоилась и внимательно посмотрела на меня. Под ее взглядом я чувствовал себя очень неловко, и мне захотелось что-то ей сказать.
– Как он? – спросил я.
– В сознании. Его оперировали четыре часа. Четыре часа под ножом! Ему дали наркоз, накачали болеутоляющими, а он все не спит! Это так на него похоже. Все сиделки были просто поражены – они такого еще не видели.
– Да, Лопата крепкий парень, – сказал я.
– Но с троими ему было не справиться, – ответила она.
– Нет.
Некоторое время мы сидели молча. Потом я снова посмотрел на нее:
– Конечно, от слов мало проку, но я надеюсь, что он поправится.
– Зачем Скотчи понадобилось его калечить? Он бы заплатил. Он всегда платил! – воскликнула она.
Теперь я понял, в чем дело. Она думала, что с Лопатой расправился Скотчи, что я лишь помогал ему… Что ж, я не стал ее переубеждать.
– Скотчи думал, что Лопата завалил нашего Энди, – сказал я, решив, что от Скотчи не убудет, если она станет считать виноватым его.
– Но он ничего такого не делал, – грустно возразила она.
– Да, я знаю, – вырвалось у меня.
У нее на щеке синел внушительных размеров синяк – это Скотчи ударил ее рукояткой револьвера. Волосы у миссис Лопаты были короткие, светлые, и это шло ей куда больше, чем нелепый черный парик, который был на ней вчера. Парик был ей совершенно не к лицу…
Мысль, как это часто со мной бывает, самопроизвольно облеклась в слова.
– Вы, случаем, не еврейка? – спросил я.
– Нет. А почему вы спросили?
– Вчера вы были в парике.
– Это он придумал, – объяснила она, ткнув пальцем в дверь палаты за спиной.
– Лопата? – удивился я.
Она кивнула, потом покачала головой.
– Я постригла волосы, а ему не понравилось, и он сказал, что заставит меня носить парик, пока они не отрастут, – объяснила она.
Говорила она серьезно или шутила? Я терялся в догадках. Больничная обстановка к шуткам вроде бы не располагала, и я взглянул на нее повнимательнее. Жена Лопаты показалась мне совсем молодой, она была младше мужа лет на десять. У меня сложилось впечатление, что она принадлежит к иному, более высокому социальному кругу, и я спросил себя, как они встретились, как сошлись… Сейчас я думал, что записной выпивоха Лопата и его сдержанная, мягкая жена не особенно подходят друг другу, но с другой стороны, любовь не разбирает…
