Карр удивился, что запомнил так много. Он почти не обращал внимания на девственниц, даже состоятельных. Какой в них толк? Он не мог снова жениться, а поскольку Фейвор Донн не играла в азартные игры, он не мог добраться до ее денег и таким способом, так что тратить на ухаживания время не имело смысла.
– Как она выглядит? – спросил Карр. – Похожа на брата?
– Я его не очень хорошо помню, – непринужденно ответила Фиа. – Мисс Фейвор маленького роста. Красивая. Черные волосы, агрессивные глаза, маленькая смуглая воительница. Теперь я припоминаю, что слышала, как она расспрашивала о тебе других гостей.
Красивая? Черные волосы? И она о нем спрашивала.
– Знаешь, Фиа, – сказал он, – кажется, я передумал. Я все же спущусь к обеду.
Спрятавшись над большим бальным залом, в хитро замаскированной галерее, устроенной между арками опор, Рейн смотрел на разыгрывающийся внизу спектакль. Толпа сверкала, словно яркие кусочки разноцветного стекла перемешивались в гигантской миске. Снизу доносился гул, похожий на шум бьющегося о скалы морского прибоя.
Со своего наблюдательного пункта он разглядел наконец Карра, разодетого в пурпур, прямого, как всегда. Жесты его были красивы и изысканно ленивы.
В детстве Рейну всегда было мучительно думать о том, что ему никогда не удастся выработать в себе хоть частицу отцовского апломба. Карр смеялся над его попытками, советовал не тратить зря силы на столь безнадежное занятие. А когда стало ясно: что бы Рейн ни делал, это не возвысит его в глазах отца, – он стал искать другие способы привлечь к себе его внимание. Он даже не мог припомнить всех безобразий: налеты на местных жителей, разрушения, пьяные драки и безумные попойки. Все это он делал для того, чтобы причинить беспокойство отцу, поставить его в неловкое положение, хоть чем-то вызвать его реакцию – любую реакцию.
Рейн печально усмехнулся. Четыре года назад такие воспоминания могли бы вызвать в нем горечь. Еще пять лет назад Карр имел для него большое значение. С тех пор Рейну поневоле пришлось поменять приоритеты. Теперь Карр его не волновал, он даже не испытывал к нему ненависти.
Он отстраненно смотрел на отца. По-прежнему красивый, по-прежнему прямой и грациозный. Все его движения были такими же плавными, как всегда, выражение лица таким же равнодушно-вежливым. Но и на таком расстоянии Рейн заметил дряблую кожу его лица и мешки под красивыми глазами. Даже воля Карра не могла обуздать течение времени.
