Мускус и цветы, чистота, томные обещания. Женственность и непорочность, все одновременно. Напряженные тела, сладкая истома. Внезапность этих воспоминаний ошеломила его своей силой.
Рейн закрыл глаза и сделал глубокий вдох ртом, пробуя ее аромат на вкус. Он пять лет не был в одной комнате с женщиной, но могло ли это одно объяснить его волнение?
Эта женщина была проституткой, развратной шлюхой, олицетворением непристойности, а он, хоть и был когда-то распутным юношей, готовым к любому любовному приключению, все же никогда не включал извращения в длинный список своих пороков.
И тем не менее один ее запах возбуждал его.
– Потрогайте его, – настаивал Арман.
Неужели она заколебалась, прежде чем прикоснуться к нему? Заметила ли она невольное движение его тела вперед, навстречу ее руке? Когда ее пальцы прикоснулись к его обнаженному телу, он позабыл обо всем.
У него перехватило дыхание. Он отшатнулся. Не потому, что его привело в ужас ее прикосновение. Как раз наоборот. Ее тонкие пальчики скользнули с его груди вниз, к животу. Рейн задрожал в предвкушении мига, когда ее рука окажется еще ниже. Плоть его восстала. Инстинктивно Рейн жаждал продолжения интимных ласк.
Ее взгляд упал на свидетельство его вожделения. Она резко отдернула руку, словно девственница.
– Мадам желала получить крепкий орешек? – спросил Арман. – Вот вам один из них. Наглый. Молодой. Здоровый.
– Не думаю…
– Простите, мадам. – Слуга неуклюже шагнул вперед.
– Что, Жак?
– Мне кажется, этот вам вполне подойдет.
Рейн внимательно посмотрел на великана Жака. С каких это пор слуга смеет давать хозяйке советы, да еще в таком деле?! Однако она не одернула его, а заколебалась, а потом указала на юношу-англичанина.
– Может быть, он, – сказала она, и Рейну показалось, что она спрашивает совета. – Он…
– Слишком молод, – закончил Жак предостерегающим тоном.
Рейн в отчаянии заскрипел зубами. Она должна выбрать его. Должна.
– Я буду таким, каким мадам пожелает меня видеть. – Он вытолкнул из себя эти слова и сам удивился тому, как легко ему это удалось, как легко он отбросил последние остатки гордости. – Я сделаю все, что пожелает мадам.
И он затаил дыхание.
– Хорошо, – в конце концов произнесла она. – Я его беру.
Жак одобрительно кивнул.
– Очень хорошо, – сказал Арман. – Я пошлю с вами двух охранников.
– Нет необходимости, – возразил Жак, вручая Арману тяжелый на вид бархатный мешочек.
Рейну понравилась самоуверенность слуги.
– Нет есть, месье, – настаивал Арман. – Я знаю этого человека.
