— Это я знаю по себе, — сказала Сесилия. — Но что вы намерены делать?
— Я не думал об этом, я хочу только увидеть Виллему, — сказал Доминик. — Хотя бы увидеть. Вот уже полтора года я мечтаю об этом. — Доминик сорвал очередную розу и протянул Сесилии.
— А я не видела Никласа целых три года, — заметила Ирмелин. — Я тоже хочу увидеть его, услышать его голос, прикоснуться к его руке. Я помню, что обещала родителям, тетушка Сесилия, мы не нарушим своих обещаний.
— В этом никто и не сомневается. Но ты, Доминик, должен быть начеку с Виллему! Она из вас всех самая порывистая, она может не справиться со своими чувствами.
— Теперь она другая, — печально проговорил Доминик. — Она стала такой покладистой, ее родители на нее не нахвалятся.
— Да, знаю, Габриэлла писала мне об этом. Но в тихом омуте… Впрочем, это касается всех вас: будьте осторожны, избегайте встреч с глазу на глаз, не поддавайтесь искушению! Спасибо тебе за розы, Доминик. У тебя безупречный вкус, ты выбрал именно те розы, которыми я собиралась украсить свадебный стол.
На лице Доминика мелькнул ужас, Сесилия и Ирмелин рассмеялись.
— Не горюй, ко дню свадьбы успеют распуститься новые, — утешила его добрая Сесилия.
Она долго смотрела вслед Доминику и Ирмелин. Как хорошо она их понимала!
Сесилия вспомнила кладбище в Гростенсхольме. Разве она сама устояла перед искушением много лет назад? Разве она не уступила молодому священнику только потому, что он был похож на Александра, который не мог ее любить?
А эти молодые люди с их страстной любовью друг к другу… Скоро они встретятся после долгой разлуки…
Сесилия даже вздрогнула. Словно на нее упала тень Тенгеля Злого.
Никто из них даже не подозревал, что датский флот вышел из Эресунда в Балтийское море навстречу шведам. Новости распространялись нескоро, расстояние было слишком большое, и военные приготовления держались в тайне. Гости и хозяева полагали, что они мирно отпразднуют свадьбу и все успеют заблаговременно разъехаться по домам. Гости никуда не спешили. Швеция и Дания постоянно вели споры друг с другом, все к этому давно привыкли.
Наконец приехала родня из Норвегии.
Сесилия первая увидела приближающихся гостей, она весь день провела у окна.
— Едут! Едут! — взволнованно крикнула она, гордая тем, что может сообщить всем радостную весть.
Гости и хозяева дома бросились встречать кареты. Слуги из Габриэльсхюса были загодя отправлены в Копенгаген, чтобы доставить норвежцев в поместье.
