Вернись! Тебе немедленно нужно вернуться!
Голос был похож на голос учителя, который трудно не слушать и которому невозможно не повиноваться. Но Ракель уже залезла в трубу и поползла вперед, изо всех сил отталкиваясь босой ногой от пластиковой поверхности.
Добравшись до первого окна, она увидела, что высокий мужчина смотрит на нее снизу. Заметив девочку, он ударил по трубе.
Ужас вновь охватил ее. Она поползла быстрее, преследуемая гулким стуком. Теперь мужчина был прямо под ней. Ракель добралась до следующего окна и снова посмотрела вниз. Она видела, как блестят на солнце его волосы и как горят глаза на мертвенно-бледном лице.
Спускайся, – снова раздался голос, теперь уже не требовательный, а тихий и вкрадчивый. – Спускайся, и мы пойдем покупать мороженое. Какое мороженое ты любишь?
Ракель догадалась, как именно мужчина заманил в палатку Тимми. Она продолжала ползти. Но ей все не удавалось убежать от него. Мужчина шел за ней, под ней и ждал момента, когда сможет схватить ее.
«Выше, мне нужно подняться выше», – подумала Ракель.
Она продвигалась вперед, повинуясь какому-то шестому чувству, которое каждый раз подсказывало ей, в какую сторону повернуть. Ракель ползла по прямым трубам, по извилистым трубам, по трубам, сделанным из сплетенных веревок. Наконец она добралась до самого верха конструкции.
Это была квадратная площадка, открытая всем ветрам, со всех сторон окруженная веревочной загородкой. Ракель посмотрела вниз и увидела мам и пап других малышей. Люди стояли группами или расхаживали взад-вперед.
Прямо под ней стоял высокий человек и смотрел на нее.
Шоколадное мороженое? Мятные леденцы? Жвачка?
Голос заставлял ее представлять все эти лакомства, вспоминать их вкус. Ракель в отчаянии оглянулась по сторонам.
Вокруг стоял невообразимый шум. Все дети, лазающие по лабиринту, кричали и визжали. Кто обратит внимание, если она закричит? Все решат, что она просто шутит.
Ты должна спуститься вниз. Ты знаешь, что рано или поздно тебе придется это сделать.
Ракель снова взглянула на бледное лицо высокого мужчины. Его глаза зияли, как бездонные дыры. Это были голодные и спокойные глаза, и в них читалась абсолютная уверенность.
Он знал, что поймает ее, что станет победителем и она не сможет бороться с ним.
Но тут Ракель осенило, и она сделала тот единственно верный поступок, который может совершить пятилетний ребенок, чтобы справиться со взрослым человеком.
Она просунула руку через веревочное ограждение, не обращая внимания на то, что жесткие веревки больно ободрали кожу, и направила указательный палец на своего преследователя. И вдруг она закричала так, как не кричала никогда в жизни. Она кричала, как учила миссис Брюс, воспитательница в детском саду, на тот случай, если кто-то незнакомый вздумает приставать к ней:
