— Вам не кажется, — вмешалась Дина, — что вся эта теория носит расистский характер?
— Почему бы нам не выпить чаю? — благожелательно сказал Йосеф. — Пока ты будешь заваривать, успеешь сама разобраться в том, почему ты неправа.
— Сейчас, — сказала Дина, даже не подумав, насколько противоестественно это предложение сугубо религиозного человека. Она заглянула в спальню, и удостоверившись, что Хаим еще не проснулся, вышла на кухню.
— Я не уверен, что женщина не читает мысли, — задумчиво сказал Йосеф, — но тут уж… То, что ее муж не еврей, в корне меняет дело, и я просто обязан немедленно связаться с главными раввинами — Гусманом и Шапирой.
— Наш Мессия не меньший еврей, чем мы, и ты, Йосеф, если подумаешь, я повторяю — если подумаешь, а не будешь держаться за догму Галахи, согласишься…
— Твое рассуждение очевидно. Ты полагаешь, что евреем нужно считать любого человека, чей генетический аппарат отзывается на кодовое включение. Тогда и чистокровного агличанина нужно считать евреем, если его пра— какая-то там бабка в семнадцатом веке, дочь лорда и все такое, согрешила со слугой, в жилах которого была…
— При чем здесь жилы? Но в целом так оно и есть. Ты не согласен?
— Не согласен. Еврей — это религия.
— Ты готов, Йосеф, сообщить раву Шапире о том, что наш Мессия немного гой? Ты представляешь последствия?
— Представляю, — мрачно ответил Йосеф. — Вчера это меня бы не остановило.
— А сегодня?
— Ты знаешь, что сегодня я уже не тот, и не нужно меня раздражать! Я… Мысли, которые сейчас появляются, вчера просто не могли бы…
— Какие мысли? — заинтересованно спросил И.Д.К. — У меня тоже за ночь возникли кое-какие новые соображения, и неплохо бы…
Дина внесла поднос с чашками, и мужчины замолкли. В молчании сделали первый глоток. И.Д.К. видел лишь профиль Дины на фоне огромного окна салона, за которым утренние лучи солнца высвечивали ослепительно синее иерусалимское небо, стеной поднимавшееся над крышами. Ему захотелось протянуть руку и погладить Дину по спине, будто котенка, лишившегося мамы.
Ощущение было и непонятным, и нелепым, И.Д.К. даже отодвинулся чуть-чуть, и желание ослабло, будто связано было с Диной по закону обратных квадратов.
— Он так и не объявился, — сказала Дина. — Муж.
— Мессия, — сказал Йосеф, отвечая этим словом сразу двоим: Дине, которой сказал, что нельзя больше относиться к Илье Кремеру как обычному человеку и нужно хотя бы на время, если не навсегда, примириться с этим, и И.Д.К. отвечая, признавая этим словом возможность явления Мессии, сына Давида и Ирины, еврея и русской. И.Д.К. и Дина оценили этот ответ — каждый по-своему.
