И еще она сказала Мессии, что Илья вовсе не был плохим отцом, и даже мужем плохим не был тоже, он любил их, но — по— своему. Каждый человек любит по-своему. И с этим нужно либо мириться и принимать, либо уходить. Она думала, что любовь — вовсе не то, что кажется Илье. И развелась с ним. И не жалела.
Но что-то Илья с ней сделал. Приручил? Иногда ей казалось, что она слышит его мысли — за десятки, а потом и за тысячи километров. Голос был тихим и произносил странные слова, которых она сначала не понимала, но однажды, обнаружив оставленный Ильей при «отступлении» иврит-русский словарь с транскрипцией, она отыскала в нем некоторые из тех слов, что говорил ей голос бывшего мужа. И только тогда поняла, что голос вовсе не был игрой ее воображения.
А когда по телевидению выступил Он, Мессия, и произнес фразу, которую, как ей казалось, она тоже слышала от Ильи, она сразу поняла, что должна делать.
И вот она здесь. Перед Ним. И Он такой, каким она Его себе представляла. Каким ожидала увидеть.
Она любит его.
Вот и все.
Людмила стояла перед Мессией опустошенная, едва держась на ногах, взрыв эмоций лишил ее сил, но ей и не нужны были больше силы. Зачем сила женщине, если мужчина — рядом?
Обожающий взгляд Людмилы сказал Мессии, что она — именно та женщина, которую он ждал всю сознательную жизнь, что женитьба на Дине была ошибкой. Он знал, что Людмила придет к нему. Он еще вчера знал это. Все хорошо. Теперь он будет вдвое сильнее.
На миг мелькнула мысль о сыне. Только на миг. Хаиму хорошо, он умница, он все прекрасно поймет.
Илья Давидович протянул руку, провел Людмилу через всю комнату к широкому дивану и усадил, но сам остался стоять, он и так уже нарушил массу заповедей, это может быть неверно истолковано.
Плевать. Заповеди устанавливает он сам. Илья Давидович подошел к двери, за которой стояли секретари-хасиды, кивнул покровительственно и демонстративно закрыл дверь.
И только оставшись с Людмилой наедине обратил внимание на то, что в комнате нет ее сына.
x x x
День 10 октября во всех учебниках отмечен как переломный в истории цивилизации. Но вовсе не потому, что именно в тот день Людмила переступила порог Большого кабинета. События, происходившие в Кфар-Хабаде, описаны, конечно, как и все, что связано с именем Мессии, но описание это схематично, поскольку все исследователи были убеждены в том, что исчезновение (бегство?) Андрея Купревича, неожиданные отношения между Мессией и Людмилой, — все это сугубо личные дела Божьего посланца, касаться которых грубыми руками и описаниями предосудительно. Мессия — полубог-получеловек — имеет право на личную жизнь по крайней мере не меньше, чем любой хабадник или хасид, или католик из итальянского захолустья.
