— Уменьшения? — опять гаркнули сверху. — Ты хочешь всех превратить в пигмеев?
— Нет, этого мало, — спокойно возразил Ндау. — Когда все люди уравняются в росте с пигмеями, уменьшение должно продолжаться — общее для всех. Пигмеи тоже слишком крупны.
— До какой величины ты предлагаешь уменьшаться, Нгау? — спросил Стэффорд.
— До биологически допустимой, Стэф. Я не утверждаю, что это единственно возможное решение проблемы. Но если не будет найдено других путей, то оно может оказаться наиболее радикальным. Планета станет просторнее, а пищи и прочих материальных благ понадобится значительно меньше.
— Ну конечно, — раздался иронический голос. — Горсти хлебных крошек и ложечки воды хватит на целую неделю. Но не опасаешься ли, что нас загрызут муравьи?
— И вообще — как быть с другими животными? — выкрикнула Нонна. — Их всех тоже уменьшать?
— А дома? — Выкрики нарастали лавинообразно. — А технические средства цивилизации?
— Поломаем все! Вернёмся к первобытной радости жизни!
— Переселимся в скворечники!
— Что вы резвитесь, как первоклассники? — крикнула Андра. — Предлагается идея, пока только идея. Новизна и необычность требуют серьёзного подхода, а вы…
Её возмущённый голос потонул в нестройном хоре. Стэффорд стучал молотком, безуспешно пытаясь водворить тишину. А Нгау, маленький упрямый человечек, спокойно стоял посреди этого урагана.
Потом шум стал стихать, и тут знакомый голос произнёс медленно и как бы задумчиво:
— По-моему, не надо уменьшаться. Есть другой путь.
Голос Феликса! Я привстал и увидел его лохматую голову на тонкой шее, раньше я не замечал, что у него такая тонкая шея, или, может, он похудел? Он сидел на несколько рядов ниже меня.
— Какой путь ты имеешь в виду, Феликс? — осведомился Стэффорд.
— Я могу показать, — ответил тот нерешительно, — но это пока только формулы, боюсь, что вы… Я ещё не думал, какое для них найти словесное выражение…
Диспут окончился, но мне не сразу удалось протолкаться к Андре. Могучие спины этнолингвистов загородили её от меня, проходы были забиты. Действительно, тесновато стало на шарике, подумал я, протискиваясь вниз. Вдруг я оказался притёртым к Феликсу.
— Привет! — Я попытался высвободить руку, чтобы хлопнуть его по плечу. — Как поживаешь, потрясатель основ?
Он пробормотал нечто неразборчивое, в глазах у него мелькнуло не то удивление, не то испуг. В следующий миг он рванулся вверх, чуть не опрокинул седоусого гуманитария, бочком пролез меж двух полинезийцев и был таков. Что ещё за странная выходка?
