— Телефонный провод... — напомнил Четага.
— Беноварес порвал телефонный провод, что идет от полицейского участка, — вспомнил Луис. — Винсенте и Лаветино сломали «форд» какого-то янки...
Спрятав блокнот обратно в тайник, Луис сказал:
— Сегодня все сошло удачно. Но в следующий раз надо маскироваться.
— Как маскироваться?! — удивился Четага.
— Придумай, как! — сказал Луис. — Тот мясник, может, увидел тебя. Или из прислуги кто-то заметил... Значит, надо надеть другую рубашку — эта у тебя слишком приметная. А Хосе надо снимать очки. Очкарик — это примета!
Где-то неподалеку завыла полицейская сирена. Мальчишки насторожились.
— И вот еще что. — Луис достал из кармана вчетверо сложенный лист бумаги, расправил его на камне. — Нацепи-ка этот портретик, Хуан, на школьную доску объявлений.
Четага засмеялся, сотрясаясь всем телом.
— Опять Кочерга?.. Похож! Ну и здорово у тебя получается, Луис! Ты бы видел, как бушевал Кочерга прошлый раз, когда я твой рисунок на дверь учительской наклеил...
Виалес предостерег Луиса, кивая на рисунок:
— Берегись Кочерги. Попадешься — плохо будет! Он догадывается, что это твои проделки. Остерегайся в школе появляться.
Луис промолчал, взглянул еще раз на рисунок, на котором изобразил кочергу с головой сеньора Переса, взял огрызок карандаша и написал: — «Движение учеников начальных классов требует: долой из школы реакционера Переса!» Подавая рисунок Четаге, пояснил:
— Пусть Кочерга не думает, что это дело рук какого-нибудь одиночки. Ему мстит организация!
Раскаленные солнцем обломки пекарни обжигали лицо и руки.
Луис лежал в потайном своем месте и рыдал, нисколько не заботясь о том, что его могут услышать. Никогда прежде он так не плакал, хотя поводов для слез было немало.
Полчаса назад Луис беззаботно шагал домой, предвкушая, как выложит на стол перед матерью две монеты по кордобе каждая. На вопрос, откуда деньги, расскажет, как его попросил какой-то чиновник помыть машину. Помыть так помыть! Луис никогда не отказывался от работы... Мать обязательно кивнет, выслушав его рассказ: «В отца работящий, молодец! Мы хоть и бедные, но не лентяи. Для нас всякая работа в радость!» Она всегда так говорит, когда кому-нибудь из Веласкесов удается заработать хоть кордобу.
Но как же он ошибался, воображая этот разговор! У своего дома Луис увидел толпу мужчин и женщин. Из распахнутой двери рвался вопль матери и хриплый, нараспев, голос отца. Луис еще не успел сообразить, что к чему, как подскочивший Четага выпалил:
