– Конечно.
Брайан в молчании проводил ее до дома, не мешая ее печальным мыслям. У стеклянных дверей ее спальни он шепотом пожелал ей доброй ночи, а потом ушел.
Джейд вошла в комнату и ничком упала на кровать, надеясь выплакаться, однако глаза ее оставались сухими. Она не могла плакать и лежала в полном оцепенении, испытывая лишь одно желание – повернуть время вспять и вернуться к тому, что было, и к тому, что еще только могло быть…
Наконец Джейд встала и подошла к окну: лунный свет, падавший на коралловый песок, делал его нежно-серебристым.
Она увидела Брайана, стоявшего на краю террасы и смотревшего на пустынный океан, который, казалось, уходил в бесконечность. Он показался ей воплощением отчаяния. Разбитый горем человек во власти воспоминаний. И все же он нашел в себе силы удержаться на краю бездны. Он сказал, что нужен ей. Теперь, снова обретя способность чувствовать, Джейд подумала, что это она нужна ему и что у нее тоже появилась надежда на будущее.
Оба познали глубокую любовь, и оба ее потеряли. Они были нужны друг другу.
Джейд решила, что пока останется на острове, не будет заглядывать далеко вперед и смирится с тем, что оставил ей Бог: одиночеством, тоской… Она никогда не забудет Колта и всегда будет его любить – но должна же существовать причина, по которой она осталась в живых!
Может быть, когда-нибудь она узнает, почему ей была уготована столь жестокая судьба.
Джейд часто плакала, но прежде чем первые слезинки успевали упасть на подушку, Брайан всегда оказывался рядом. Он брал ее на руки и говорил, чтобы она не пыталась сдерживаться, советовал выплакаться, дать слезам выход – и только тогда начнется выздоровление.
Джейд почти все дни проводила у себя в комнате, лежа в постели и глядя в потолок или стоя у застекленных дверей и печально взирая на сверкающий под лучами солнца океан. За обедом она из вежливости пыталась поддерживать светскую беседу с хозяином дома, но потом снова пряталась в свою комнату, ставшую ее прибежищем, где можно было запереться и попытаться разобраться в водовороте самых противоречивых чувств, которые не давали ей покоя.
Брайан был очень внимателен и постоянно спрашивал, не нуждается ли она в чем-нибудь, но до поры до времени уступал ее желанию быть в одиночестве.
Наконец как-то утром, после двух недель ее добровольного затворничества, к великому изумлению Джейд, она была разбужена не Амелией, а Брайаном, который вошел к ней в спальню с завтраком на подносе.
