– Надо молиться, чтобы все закончилось хорошо.
Китти, которая в саду обрезала стебли с отцветшими розами, помахала им рукой, и Колт отправился к ней. Тревис проводил его взглядом, а потом напрямик спросил Джейд:
– Ты дала слово растить ребенка, если Дани не выживет?
Джейд изумленно повернулась к свекру.
– Откуда вы узнали, что она просила меня об этом?
Он нежно прикоснулся к ее щеке и печально улыбнулся:
– Мы постепенно узнали друг друга, моя малышка и я, и теперь она рассказывает своему старому отцу, отчего плачет ее сердечко.
– Тревис, – решилась сказать Джейд, – по-моему, вы напрасно так тревожитесь.
Он пристально посмотрел на нее: было видно, что он не привык, чтобы кто-то, кроме его жены, осмеливался критиковать его или не соглашаться с ним.
Джейд, которая не привыкла робеть и смущаться, не сдалась:
– По-моему, в последнее время вся семья только тем и занимается, что тревожится: Китти тревожится за вас и Дани.
Дани боится за ребенка. Драгомир боится за Дани. Вы тревожитесь обо всех них… а Колт тревожится обо всех, включая и вас.
– Так всегда бывает, когда члены семьи любят друг друга, Джейд, – немного неловко сказал Тревис.
– Но если для этого нет достаточных причин?
Тревис несколько секунд внимательно смотрел на нее, а потом со своей обычной проницательностью, которая изумляла всех, кому приходилось иметь с ним дело, негромко произнес, без обиды или осуждения:
– Ты боишься, что Колт может захотеть отложить ваш отъезд в Америку.
– Это так, – тихо ответила Джейд. – Откровенно говоря, я не знаю, как отреагирую, если, он это предложит.
– Ты честно скажешь ему, что думаешь.
Она невесело улыбнулась:
– Правда? И что же я, по-вашему, по этому поводу думаю?
– Не надо играть со мной в прятки, Джейд, – почти сурово отозвался Тревис. – Я очень ценю твою прямоту. Тебе хочется уехать, как было решено, и в душе ты не считаешь, что это эгоистично с твоей стороны. Вы с Колтом женаты, и ты чувствуешь, что ваш брак должен быть для него важнее родственников. И я с этим согласен.
Джейд усмотрела на него с подозрением.
– Если бы я считал, что ты не права, я бы так и сказал, – продолжил он. – Если бы Колт действительно был нам необходим, если бы он чем-то мог нам помочь, а ты все равно не давала бы ему отсрочить отъезд, тогда я сказал бы, что ты – себялюбивая девчонка. Но мы с тобой понимаем, что он ничего сделать не может.
Тревис посмотрел в сторону Китти и Колта, которые разговаривали в саду.
– Мне, как и всякому человеку, который подошел к закату жизни, – тихо продолжал он, – становится трудно оглядываться назад и вспоминать о многочисленных радугах. Кажется, что их заслоняют грозовые тучи печальных воспоминаний. Но я не хочу, чтобы мой сын не мог начать своей собственной жизни до тех пор, пока не закончится моя. Так я могу только умереть быстрее, чтобы не мешать жить ему.
