Он притянул ее еще ближе и прошептал:
– Джули!..
Она замерла, и тогда Дерек сказал:
– Не надо так, дымчатые глазки.
Она попыталась освободиться из его объятий.
– Пожалуйста, Дерек… Оставь меня в покое. Мне хочется лишь одного – чтобы побыстрее наступило утро.
Каким-то странным, печальным голосом он произнес:
– Когда я был маленьким, перед Рождеством я ложился спать рано и старался сразу же уснуть, чтобы ночь поскорее закончилась, а я поскорее проснулся и встретил Рождество. Но, знаешь, это была единственная ночь в году, когда сон так и не приходил, потому что я был слишком возбужден. – Он прижал губы к ее уху и прошептал:
– Ты всегда была упрямой, Джули.
Она чувствовала, как разгорается в нем огонь желания, и это было мучительно. Джули молила Бога о сне, но он все не приходил. А услышав ровное дыхание Дерека и поняв, что он оказался способен заснуть, она еще больше рассвирепела.
Ночь тянулась бесконечно, а Джули все лежала без сна. Несколько раз она пыталась выбраться из кольца рук Дерека, но при малейшем ее движении он обнимал ее еще крепче, изо всех сил прижимаясь к ней во сне. А она мучительно жаждала его, чуть не крича от страсти к тому самому мужчине, который крепко держал ее в своих объятиях. Как же ей хотелось ощутить его внутри себя, еще раз познать то наслаждение, какое он доставлял ей прежде!
Джули едва сдерживала слезы. Но она не могла уступить своим желаниям, как ни мучительно было сопротивляться им. Только не сейчас. А быть может, и никогда больше. Потому что Дерек Арнхардт никогда не сможет ее полюбить… так полюбить, как ей было необходимо. Он не способен был отдать ей всего себя. Наверное, он не готов был отдать все ни одной женщине.
Так и провела Джули остаток ночи, глядя на умирающий костер и полностью отдавшись своей грусти.
Они стояли рядом, касаясь друг друга обнаженными телами, темные курчавые волоски на его широкой загорелой груди приятно щекотали ее упругие соски. Она встала на носки, а он слегка присел, и его горячая напряженная плоть дразняще проскользнула между ее бедер и коснулась вожделенного огненного источника, и она, запрокинув голову, застонала от наслаждения. Жар бесчисленными язычками пламени охватил ее.
Необыкновенно нежно он опустил ее на землю и осторожно лег сверху. Он жадно впился ртом в ее губы, затем чуть-чуть отстранился, чтобы вторгнуться в ее рот языком. Она развела ноги, полностью отдавая себя в его власть. Как же приятно было чувствовать движение его бедер, когда он входил в нее сильными, резкими ударами – ударами штормовых волн, накатывающихся на морской берег!
