Белый флюгер | страница 20
— Пить! — простонал Яша.
И как ни умолял его Гриша, он не стал жевать кислый щавель.
— Пить… Пить, — шептали запёкшиеся губы.
— Бегу, бегу! — Гриша схватил лист лопуха, из которого уже поил брата. — Сейчас принесу водички!
Он распахнул дверь и чуть не столкнулся с Ксенией Борисовной. Общительный и доверчивый раньше, теперь Гриша не ждал от незнакомых людей ничего доброго. Он отшатнулся от неё.
— Да ты не бойся! — Ксения Борисовна быстро подошла к Яше, пощупала лоб. — Давно болен?.. Не сыпняк ли у него?
Не дожидаясь ответа, она бесцеремонно задрала Яшину рубашку, чтобы посмотреть, нет ли сыпи на его теле.
— Не трогайте! — Гриша впервые в жизни почувствовал настоящую злость. — Не смейте!
Убедившись, что признаков тифа нет, Ксения Борисовна спокойно повернулась к Грише.
Ты хорьком-то не фырчи! Я, может, вам как манна небесная… Идём!
Она взяла Яшу на руки и вынесла из сторожки. Гриша пошёл за ней — что ему оставалось делать?
Пока шли к дому, Ксения Борисовна старалась разузнать, кто они такие, откуда, почему оказались в сторожке, где их родители. Гриша врать не умел, а сказать правду боялся. Он больше молчал, сказал лишь, как их зовут и что они братья. Когда она вновь спросила, где родители, он не удержался и заплакал. Застонал и Яша. Едва ли он слышал разговор — просто застонал в бреду.
Ксения Борисовна почмокала губами и качнула Яшу на руках.
Ш-ш-ш… Сейчас придём — напьёмся.
Увидев, что ни Яше, ни ему ничто пока не угрожает, Гриша расслабился. Вечер был ясный, а он как в тумане двигался за Ксенией Борисовной. У какого-то дома какой-то мужчина встретил их. Яшу уложили куда-то. Перед Гришей поставили тарелку с какой-то едой. Он проглотил несколько ложек, и всё…
Очнулся Гриша уже утром. Был он на чердаке. Лежал под одеялом на тюфяке, под которым похрустывало пахучее сено. Рядом на ящике сидел мужчина.
— Проснулся?
Гриша отбросил одеяло и приподнялся.
— А Яша?.. Где Яша?
Семён Егорович пальцем указал куда-то вниз.
— Заснул под утро… И учти — последнюю таблетку аспирина не пожалели! Вот и полегчало, а всю ночь бредил.
— Спасибо! — Гриша увидел на сене свои ботинки, аккуратно сложенные брюки и стал их натягивать на себя. — Можно мне к нему?
— Отчего ж нельзя?.. Потолкуем, порешим — и иди себе… Только так: мне чтоб не врать, а то вышвырну с острова — и хоть пропадом пропадайте… Брат твой в бреду всё чека да чекистов вспоминал. Вот перво-наперво и скажи мне: отец не из чека будет?
По еле уловимому оттенку голоса, по особому выражению глаз Гриша догадался, что этот мужчина боится чекистов.
