Ей опять заложило уши, хотя Мария сегодня ни разу не ныряла. Бывает такое: тебе говорят, а ты не слышишь. Смотришь на собеседника будто через толстое стекло и не понимаешь — чего эта обезьяна так кривляется?
Обиделся. Уходит. Беги, Раф, беги! Завтра ты как ни в чем не бывало приедешь к ужину и будешь опять приторно ласков и предупредителен. Такие, как ты, таких женщин, как я, не бросают. Извини, Раф, но сегодня мне хочется побыть одной.
Взревел автомобильный мотор.
«Наконец-то! — подумала Мария. — Только не перегазовывай, а то застрянешь в песке и мне опять придется с тобой возиться…»
Уехал!
Мария открыла глаза, огляделась. Вокруг — ни души. Песчаные дюны, сонное море. Только на западе, километрах в двух отсюда, едва видны деревья и дома. Там, конечно, на пляже полно, не то что здесь — на косе. Впрочем, уже полдень, и все нормальные люди обедают или отдыхают. Хорошо все-таки быть ненормальным и жить, как тебе хочется.
На западе, в выжженной пустыне неба, висело одинокое облако.
«Будет дождь, — лениво подумала Мария. — Парит еще с утра».
О Маленьком Рафаэле она больше не вспоминала. Уехал — и пусть. Она всегда говорит, что думает. Пора бы ему привыкнуть.
С самого утра Марию одолевало какое-то смутное томление и беспокойство. Хотя неправда. Когда проснулась, ничего подобного не чувствовала. И за завтраком все было в порядке. Потом за ней заехал Рафаэль. Она, как всегда, не захотела садиться в его машину — чтобы позабавиться на шоссе. Раф не любит, когда она впритирку подводит свою не раз битую малолитражную козявку с проржавевшим дном к его самовлюбленному бульдогу или пулей выскакивает вперед, чтобы лихо развернуться перед самым носом его автомобиля.
«И все-таки — откуда это томление? Оно появилось здесь, на берегу… Все время как будто чего-то ждешь. Все время кажется: что-то должно произойти… Тяжелый штиль и каменно неподвижное море. Засахарившееся от зноя небо… Все это давит на мозги. По-видимому, падает атмосферное давление… Это томление похоже на ожидание перемен. Хочется, чтобы проснулся ветер, налетел шторм. Чтобы взял эту полусонную землю, как погремушку, и устроил хорошенький тарарам».
Но ветра не было, и Мария вновь прикрыла глаза.
Ее опять заполнили покой и красный сумрак.
И вдруг…
В ее дрему нежданно-негаданно вплелись странные звуки.
Зашипели тысячи змей.
Зажужжали миллионы злых пчел.
Откуда-то взялись десятки поездов и закружили вокруг нее, грохоча и воя.
Мария вскочила, открыла глаза и тут же зажмурилась — в глаза швырнуло песком.
