Пласида Линеро оказалась права: епископ с парохода не сошёл. Кроме отцов города и школьников в порту было множество народу, повсюду были видны плетёные клетки с откормленными петухами, которых принесли в подарок епископу, поскольку суп из петушиных гребешков был его любимым блюдом. На пристани лежало столько наколотых дров, что понадобилось бы самое малое два часа для их погрузки на пароход. Но пароход не причалил. Он появился на излучине реки с драконьим рыком, оркестр заиграл епископский гимн, петухи в клетках запели, будя своим криком остальных птиц в городке.
В те времена легендарные рейсовые пароходы на дровяном ходу почти исчезли, и на тех немногих, что оставались на плаву, уже не было ни пианол, ни кают для новобрачных; они едва могли плыть против течения. Однако этот пароход был новым, с двумя трубами вместо одной, с флажком, расцвеченным наподобие воинского штандарта, и деревянным колесом на корме, придававшем судну облик морского корабля. На верхней палубе у капитанской каюты стоял епископ в белой сутане со своей испанской свитой. "Погода была как на рождество", – сказала моя сестра Марго. По её словам, проходя мимо пристани, пароход со свистком выпустил струю пара, задевшую тех, кто стоял ближе всего к берегу. Это было мимолётное видение: епископ принялся творить крёстное знамение в воздухе перед толпой на пристани, и заученно продолжал водить рукой без злобы и вдохновения, пока пароход не скрылся из виду, и слышался лишь петушиный гомон.
У Сантьяго Назара были основания чувствовать себя обманутым. Он пожертвовал несколько вязанок дров на общественные нужды отцу Амадору и, кроме того, выбрал нескольких петушков с гребнями самого аппетитного вида. Но это было мгновенное недовольство. Моя сестра Марго, бывшая с ним вместе на пристани, нашла его в отличнейшем настроении, готового продолжать гулянье, хотя аспирин ему нисколько не помог. "Он не выглядел нездоровым, и думал только о том, во сколько обошлась свадьба". Кристо Бедойя, который был с ними, называл цифры, лишь усиливавшие общее изумление. Он был на гулянье вместе со мной и Сантьяго Назаром почти до четырёх, но не пошёл спать к родителям, а остался поболтать с бабушкой и дедом. Там он узнал сведения, необходимые для подсчёта свадебных расходов. Он рассказал, что ради праздника зарезали сорок индюшек, одиннадцать свиней, а также четырёх телят, которых по распоряжению жениха выставили жариться на площади для угощения публики. По словам Кристо, было выпито 205 ящиков контрабандного виски и почти 2 000 бутылок тростникового рому, розданных толпе. Не было ни единого человека, ни бедного, ни богатого, кто бы так или иначе не поучаствовал в свадебном гулянье, закончившемся самым громким скандалом в истории городка. Сантьяго Назар размечтался вслух: "Такая и у меня будет свадьба, – сказал он. – Жизни не хватит, чтобы всё пересчитать".
