…Усмешку на лице пришедшего в себя снайпера я заметил краем глаза. И тут же врезал ему по наглой роже кулаком. Пленный перевернулся лицом вниз и задергал связанными за спиной руками, видимо, пытаясь утереть кровь, хлынувшую из сломанного носа, и я, обратив внимание на его перчатки, переменился в лице: первая фаланга указательного пальца оказалась открыта!
Краем глаза поймав мой взгляд, солдат побледнел, а потом истошно заорал. Но это ему не помогло - выхватив из ножен нож, я одним движением слегка обезобразил ему кисть, срезал с отрубленного пальца кожу, и, прилепив ее на подушечку своего, взялся за винтовку…
…Первая пуля ушла в молоко. Вторая, вместо головы - в броник. И отбросила солдата метров на пять назад. А начиная с третьего выстрела я адаптировался к особенностям стрелкового комплекса и принялся шмалять, как из пулемета: состояние джуше и механика перезарядки этому только способствовали. Так что через каких-то секунд десять вся группа солдат просто перестала существовать…
Два дня, прошедшие после того, как мы так мило переночевали на постоялом дворе, мы провели в пути. Моя бесшабашная сестричка, всласть пообсуждав бизнес хозяина сожженного нами бандитского гнезда, скоро заскучала, и принялась мечтать о каком-нибудь завалящем приключении. Я ее желаний не разделял - на душе было немного не по себе из-за того, что пришлось расстаться с Вовкой, Эриком и его супругой. Они, конечно, были достаточно взрослыми и опытными, чтобы постоять за себя, но чувство ответственности заставляло меня здорово дергаться и по десять раз на дню спрашивать себя, правильно ли я поступил. Каждый раз после длительного раздумья я отвечал себе утвердительно, но, увы, и от этого легче не становилось. Если бы моя душа была деревом, за два дня я бы сгрыз его до корней…
Шакра, наш проводник, настолько уверовал в мои сверхъестественные способности, что периодически забывал показывать направление на развилках, считая, что я и так знаю, куда идти. В принципе, догадаться было не сложно, так как ширина основного тракта всегда превышала ширину второстепенных ответвлений, но настолько забывать о своих обязанностях, на мой взгляд, не стоило. Впрочем, двигался он все равно настороженно - видимо, въевшаяся в кровь осторожность заставляла контролировать окружающее даже во сне.
Меня это здорово радовало, так как ночами я иногда проваливался в черное безвременье, называемое некоторыми сном, и видел какие-то обрывки кошмаров с участием Вовки, Беаты и остальных членов нашей компании. Однако, в отличие от прошлого пророческого сна эти я не мог вспомнить уже через две минуты после пробуждения. Хвостик, выслушав мой рассказ, обозвала меня радиоприемником, и сделала весьма странный вывод:
