Двухэтажное строение наверняка забыло свои лучшие времена: все, от рассохшейся и цепляющейся за пол двери и до низкого закопченного потолка выглядело так, будто доживало последние дни. Поморщившись, я протерла мокрой ладонью, показавшуюся мне самой чистой лавку, стоящую неподалеку от погасшего очага, и, сев, поманила к себе заросшее бородой по самые глаза создание, которое восседало за стойкой. Ольгерд и Шакра садиться не стали. Не дожидаясь, пока бородач выйдет из-за стойки, брат, видимо, представив себе, какие тут комнаты, все-таки поинтересовался:
- Есть свободные комнаты? Желательно две.
- Да, господин! - кланяясь до самого пола, залебезил мужичок. - Позволите проводить?
- Веди… Шакра! Останься с Беатой, я схожу один…
Коррина не было минут пять. За это время с меня и с нашего проводника на пол натекла здоровенная лужа, а прибежавшая откуда-то с кухни мордастая и на редкость бесформенная девка успела развести огонь. Увидев лицо появившегося на лестнице Ольгерда, я все поняла сразу: комнаты не отвечали стандартам пятизвездочного отеля.
В общем, так оно и оказалось - в лучшей из трех имеющихся на постоялом дворе комнат потолок протекал всего в четырех местах. Окон не было вообще. Вернее, когда-то было, но сейчас на его месте красовалась изрезанная надписями типа 'Здесь был…' доска. Из под которой дуло. Кровать оказалась одна, персоны на три. Причем в ширину больше, чем в длину. Представив себе троих жирных гномов, на которых она была рассчитана, я криво ухмыльнулась, и, выставив из комнаты подобострастно улыбающегося хозяина, быстро скинула с себя одежду. И аккуратно положила ее на кривоногий столик, почему-то стоящий рядом с дверью. В принципе, в комнате было не холодно, поэтому, подумав, я, просушив волосы Ольгердовой сменной рубашкой, натянула на себя свою, влезла в сапоги, нацепила перевязь с мечами и в таком виде вышла в коридор. Видимо, зря: и Шакра, и бородач, увидев меня в коротеньком балахоне, едва скрывающим ноги до середины бедра, чуть не захлебнулись слюной. Хозяин так вообще не сводил взгляда с моей груди, распирающей тонкую ткань, и мне даже пришлось нахмуриться, чтобы заставить этого хама заняться делом…
Эмоции обоих мужчин слегка остудило появление брата: поняв, что одеть промокшую рубашку он не сможет, Ольгерд не стал особенно задуряться, и выбрался на обед в одних штанах. Одного взгляда на фигуру Коррина оказалось достаточно и тому, и другому: мужчины тут же очень заинтересовались огнем в очаге, и я смогла слегка расслабиться.
