Я захлопнула ящик и встала.
– Боюсь, нам придется прислать сюда аудиторскую бригаду, мадам. Ваши бумаги, я позволю себе так выразиться, содержатся крайне неаккуратно.
Я перебросила сумку через плечо и направилась к выходу, правда, к несчастью, проделала все это чересчур медлительно. У самой двери на меня буквально натолкнулся Дитер Монкфиш, его горящие выпуклые глаза прожгли меня до костей.
– Это вы – девушка из администрации штата? – спросил он гнусавым баритоном: такой тембр никак не соответствовал его габаритам. Он неприятно оглушил меня.
– Не девушка. Женщина, – поправила я автоматически. – В ваших бумагах трудно разобраться. Поэтому, как я уже сказала вашей служащей, мы пришлем аудиторскую бригаду.
– Ваши документы! Кстати, Марджори, вы просили ее показать документы?
– Конечно, просила, мистер Монкфиш.
– Мы все это проделали, – умиротворяюще проговорила я. – А теперь мне пора идти. У меня обед с одним из высокопоставленных чиновников штата.
– И все-таки я хочу посмотреть на ваше удостоверение, миссис.
Стоя в дверях, он полностью меня блокировал. Я была в нерешительности. Он был выше ростом, но тщедушный. Однако Марджори могла вызвать полицию и, кто знает, чем бы все это кончилось... Я вынула из сумочки простую визитку и протянула ему.
– Ви. Ай. Варшавски. – Он нарочито исковеркал произношение. – Но где удостоверение, выданное штатом Иллинойс?
Я конфузливо взглянула на него:
– Боюсь, что я немного солгала, мистер Монкфиш. На самом деле я не государственная служащая. А дело вот в чем. – Я умоляюще простерла к нему руки. – Могу я на вас положиться? Я чувствую, что вы – как раз тот мужчина, который умеет по-настоящему оценить всю трудность женских проблем. Это подтверждает ваше редчайшее понимание женщины и невзгод, связанных со статусом нежеланного ребенка.
Он промолчал, но мне показалось, что его маниакальный накал несколько поостыл. Я вздохнула и продолжила, слегка заикаясь:
– Дело в моем муже. Бывшем муже, признаюсь. Он ушел от меня к другой женщине, бросил меня, когда я в последний раз забеременела. Настаивал на аборте, но я, конечно, отказалась. А он – очень богатый юрист! Двести долларов в час получает, каково? Но не тратит ни цента на благородную задачу – защиту детей. Мы нажили с ним пятерых очаровательных детишек. Но у меня нет денег, и он знает, что мне не под силу преследовать его по суду.
Все это я произнесла так душещипательно, что чуть сама не разревелась.
– Если вы пришли сюда за деньгами, молодая леди, я не могу вам помочь.
