Горькое лекарство | страница 9
– Там ждут нашего, решения: будем ли мы перемещать больную? – сказала моя оппонентка, вытянув губы лодочкой.
– Вы что же, вообще не лечите ее? – Мне показалось, что моя голова вот-вот разорвется на части, и уж лучше бы мне воздержаться и не смазать по физиономии собеседницу. – А ну-ка, проводите меня к главному врачу. Немедленно!
Вероятно, накал моей ярости подействовал. А может, угроза предпринять активные судебные действия.
– Нет-нет, – торопливо выговорила миссис Кеклэнд. – Ее лечат. Оказывают помощь в данный момент. И если не требуется перевозить ее куда-либо еще, ей дадут постоянное место. И весь разговор.
– Сию же минуту позвоните и скажите, что больную переместят только в том случае, если доктор Треджьер сочтет это нужным. Но не ранее того.
Узенькая щелка ее губ как бы совершенно расклеилась.
– Вам все-таки придется переговорить с мистером Хамфрисом.
Она резко встала, очевидно, желая придать таким образом угрожающий характер своим движениям, но это выглядело всего-навсего так, как если бы разозленный воробей нападал на корку хлеба. Она нырнула в коридорчик справа от меня и скрылась за массивной дверью... А сестра, выступавшая в роли гида, воспользовалась этим, чтобы улизнуть. Кто бы ни был этот самый мистер Хамфрис, ей не-хотелось, чтобы он застал ее бездельничающей в рабочее время.
Я схватила запись поступления Консуэло в клинику, эту запись вела не иначе как сама миссис Кеклэнд. Имя, возраст, вес – ничего! Никаких данных. Одна графа, правда, была заполнена – «пол»: пошли ведь на риск... Разгадать же вторую загадку они не смогли: способна ли пациентка оплатить оказанные ей услуги? Это заставило их зачислить Консуэло в неимущие – слово, выглядевшее этаким припудренным ругательством. Что ж, американцы никогда не сочувствовали бедным, а с избранием Рейгана президентом, бедность с ее проблемами стала считаться почти таким же тяжким преступлением, как насилие над ребенком.
Я была занята тем, что вычеркивала все эти «неизвестно», вписывая нужную информацию о Консуэло, когда Кеклэнд явилась в сопровождении мужчины примерно моих лет. Его каштановая шевелюра была тщательно ухожена, каждый волосок уложен с предельной точностью. Только тут я представила себе, как выгляжу сама, с разметавшимися патлами, в простеньких джинсах и дешевенькой тенниске.
Он соизволил протянуть мне холеную руку с аккуратно наманикюренными розовым лаком ноготками.
– Я – Алан Хамфрис, исполнительный директор госпиталя. Миссис Кеклэнд говорит, что у вас возникли какие-то проблемы.