Серджио был очаровательным социопатом, врагом общества. В восемнадцать лет, когда я защищала его в суде, он рассказывал ужасающие, омерзительные небылицы с огромной степенью убедительности. Хорошо, что у меня имелось подробное полицейское досье на него, иначе из-за его баек нас просто бы растерзали в судебном заседании. Он делал хорошую мину при плохой игре: втайне клокотал от ярости, когда я его о чем-нибудь расспрашивала. Он то и дело менял показания на ходу, и прошло немало времени, пока мы не выработали нечто, имеющее под собой основу, а именно то, что могло выдержать перекрестный допрос.
Серджио, без сомнения, был способен убить Малькольма ни за понюшку табаку, а потому приказал кому-нибудь из дружков убить Треджьера. Возможно, так он и сделал. Но не иначе как по просьбе Фабиано.
Тем не менее в отличие от Серджио жалкий хлюпик Фабиано не выглядел психопатом. Он не был также в чести у «Львов».
Я просто представить себе не могла, что Серджио мог убить Малькольма по просьбе Фабиано. Нет уж, наверняка сунься он с такой просьбой ко «Львам», то подвергся бы оскорблениям и унижению. Однако у меня было ощущение, что Фабиано кое-что знает о смерти Малькольма, не прямо вовлечен, но знает. И скорее всего взбучка, которую он получил, его обескуражила и значительно смягчила. Надо бы еще раз потолковать с ним... Я встала, включила телевизор, надела джинсы, желтую хлопчатобумажную накидку, засунула револьвер в наплечную сумку и вышла из квартиры. На прощание я бросила взгляд во двор, где Контрерас возился со своими питомцами... Студия Тессы Рейнольде располагалась в так называемой украинской деревне, неподалеку от Гумбольдт-парка. Этот район наряду с рабочим людом населяют представители свободных профессий – художники, музыканты... Этакое чикагское Сохо. Получив муниципальный кредит, Тесса купила здесь большую трехкомнатную квартиру и полностью, с большой тщательностью ее переделала. Две верхние комнаты сдавала художникам и студентам. А весь первый этаж отвела под свои хоромы и студию.
Выбив южную и западную стены, она заменила их пуленепробиваемыми стеклянными панелями. Эта работа унесла два года ее жизни, заставила влезть в долги. Тесса была должна всем – друзьям-дизайнерам, конструкторам и, естественно, сантехникам. Зато получилась грандиозная, небывалая студия, идеально подходящая для демонстрации ее работ – монументальных скульптур из металла. Покупателям только и оставалось подгонять грузовики к студии по аллее, ведущей к роскошным кирпичным блокам.
