Все это я выслушивала не один раз. Кэрол Альварадо, старшая сестра Консуэло, служила медсестрой у Лотти Хершель. Кэрол умоляла сестру сделать аборт: общее состояние здоровья Консуэло было не ахти какое. В четырнадцать лет она перенесла операцию на мочевом пузыре, а плюс к сему у нее был и диабет. И Кэрол и Лотти пытались внушить: эти обстоятельства могут привести к осложнениям при беременности, но Консуэло уперлась – хочу ребенка и все тут. В шестнадцать лет, да с диабетом, ну, тут уж ни одной беременной бабе не позавидуешь... А в августе, если у вас в доме нет кондиционера, особенно. Но Консуэло, худющая и больная, была счастлива. Наконец-то она избавится от гнета семьи и освободится от бремени надежд и славы, взваленного на нее родней.
Все, впрочем, знали, что лишь гнев братьев Консуэло толкал Фабиано на поиски работы. Его мать, казалось, была готова вечно содержать сынка. А он, видно, рассчитывал, если и дальше оставить все как есть, глядишь, выскользнешь и из жизни Консуэло. Однако Пол, Херман и Диего все это лето дышали ему в затылок. Однажды они его поколотили, рассказывала Кэрол, немного встревоженная, – Фабиано вроде бы водился с уличными бандитами. Но именно это подвигло его на какие-либо маневры по части трудоустройства.
А тут еще появилась реальная возможность; на фабрике, что вблизи Шомбурга, нанимали неквалифицированных рабочих. У Кэрол же был приятель, чей дядя подвизался там менеджером; без особого энтузиазма, но он согласился помочь. Конечно, в том случае, если Фабиано соизволит пожаловать для предварительной беседы...
Этим утром Кэрол подняла меня с постели в восемь утра. Она заявила, что хотя ей и претит беспокоить мою особу, но сегодня все будет зависеть от интервью, которое соблаговолит дать фабрикантам этот самый Фабиано. Увы, у него, видишь ли, «тачка» поломалась.
– Этот ублюдок, – сказала Кэрол, – наверняка сам ее изуродовал, только бы не ехать на фабрику... Лотти из клиники никак не вырваться. Мама Альварадо не водит машину. Все братья йа службе. Я знаю, Ви.Ай., какая это для тебя морока, но ты почти член нашей семьи, а мне не хотелось бы впутывать посторонних в дела Консуэло.
Я скрипнула зубами. Фабиано был из тех вялых и одновременно наглых панков, чьи «интересы» мне, как казенному адвокату, довелось защищать в суде чуть ли не всю мою сознательную жизнь. Я надеялась оставить их за бортом еще восемь лет назад, когда стала частным детективом. Однако члены семейства Альварадо обладали способностью бескорыстно жертвовать собой: на прошлое Рождество Кэрол весь день просидела возле меня, выхаживая после незапланированного купания в озере Мичиган. А Пол Альварадо буквально не отходил от Джил Тайер, когда ее жизнь была в опасности. Я могла бы припомнить множество других оказий, серьезных и не очень. Словом, выбора не было. Я согласилась забрать их из клиники Лотти в полдень.
