Миссис Колтрейн управлялась с этой публикой так же лихо, как опытный бармен с возбужденной толпой алчущих. Она одарила меня профессиональной улыбкой, от ее паники и следа не осталось.
Лотти пообщалась со мной на бегу. Должно быть, за две недели она похудела, хотя и незначительно: скулы заострились, брови энергично сдвинуты. Я поделилась с ней моими хлопотами по добыванию истории болезни Консуэло.
– Еще раз свяжусь с Питером сегодня вечером. Если откажет, то, возможно, ты позовешь на помощь своего юриста Морриса Хэзлтайна?
Лицо Лотти скривилось:
– Он не представляет моих интересов в этой сфере. Придется обратиться к страховой компании. Я им скажу, что пропали документы, это их очень встревожит.
Внезапно она хлопнула себя ладошкой по лбу:
– Стресс дурно действует на сообразительность. Власти штата! А именно: департамент экологии и людских ресурсов. Ведь они производят неожиданные проверки в клиниках, где имела место смерть матери или ребенка. У них должен быть весь материал, касающийся Консуэло. В любом случае – записи, которые делал Малькольм.
– Ну и что ты предпримешь, Лотти? Вот так запросто позвонишь и попросишь их? Мой личный опыт свидетельствует, что власти не очень-то расположены кому-либо помогать...
Лотти высокомерно улыбнулась.
– Обычно – да. Но у меня стажировалась одна дама из этого департамента, Она сейчас там заместитель директора. Филиппа Барнс – мой первый стажер в «Бет Изрейэль». Очень умна и превосходный специалист. Но это было так давно... Женщине трудно получить частную практику, а она к тому же черная. Вот и пришлось ей пристраиваться в казенном учреждении... Послушай. Мне работы еще часа на четыре. Давай-ка позвоню ей, предупрежу. Пойдешь к ней?
– С удовольствием. Буду рада предпринять что-то. А так мы с тобой выглядим как две подставные уточки на стрельбищах в Ривервью...
Я вкратце рассказала Лотти о связи между Дитером и Диком Ярборо.
– Что ты об этом думаешь?
Ее густые брови резко сдвинулись.
– Извини, но всегда ломала себе голову, почему ты вышла за него замуж, Вик?
Я ухмыльнулась:
– Комплекс неполноценности иммигрантки. Он – чисторовный белый, протестант, англосакс... Но почему связь с «Дружбой»?
Лотти подтвердила мои предположения:
– А может, деньги, не уплаченные в виде налога за аборты, производимые в «Дружбе»? У людей разные бывают заскоки...
Ее мысли вновь были заняты работой.
– Сейчас позвоню Филиппе, – торопливо сказала она. Сжала мою ладонь и устремилась к кабинету. Словно кошка: только что была здесь и нет ее. Какое облегчение – убедиться, что Лотти вновь стала сама собой...
