– Добрый вечер, милорд, – холодно сказала Capa. Ее высокомерный тон ужасно не вязался с ее уродливым платьем.
– Добрый вечер, – откликнулся Джеффри и вежливо поднялся со своего стула. Capa отступила на шаг и внимательно на него посмотрела. Он тоже окинул девушку с головы до ног и понял, что вблизи платье оказалось еще уродливее, чем издали.
– Прошу вас, садитесь, – величественно кивнула Capa.
– Только после вас, мадам, – не ударил лицом в грязь Джеффри.
– Прекрасно, – сказала Capa. Она приблизилась к стулу и неловко взгромоздилась на него. Своими неуклюжими движениями она напоминала куклу в руках пьяного кукловода. Джеффри заметил, что стоило лишь ей сесть, как вырез платья угрожающе оттопыривался, почти полностью обнажая прелестную пышную грудь. Джеффри понял, что еще мгновенье – и платье совсем сползет с груди Сары. Он решительно приблизился к девушке.
– Милорд, – удивленно воскликнула Capa, откидываясь на спинку стула, – что вы делаете?
– Будьте любезны, Ами, встаньте, – попросил Джеффри.
– Зачем? Что вы еще надумали? Оставьте меня в покое, я голодна.
– Если вы не позволите мне застегнуть… это, – сказал Джеффри, скрывая волнение, – то оно свалится еще до того, как вы успеете проглотить первый кусок.
Capa непонимающе посмотрела на него.
– Да встаньте же, – продолжал настаивать Джеффри. – Вчера вы то и дело залезали в подливу рукавом, сегодня можете попасть туда голой грудью. Вы находите это приличным?
Capa ответила ему долгим, изучающим взглядом.
– Не думаю, что вы настолько хотите открыться мне, – добавил Джеффри. – Особенно если учесть ту… симпатию, которую мы испытываем друг к другу.
Легкий румянец появился на щеках Сары.
– Хорошо, – сказала она, вставая и поворачиваясь к нему спиной.
Джеффри увидел, что крючки она застегнула ужасно – вкривь-вкось, пропуская петли.
– Можете звать меня по имени, – улыбнулся он, – раз уж я дошел до того, что застегиваю вам платье. Долой условности и предрассудки!
Capa издала странный звук – нечто среднее между всхлипыванием и смехом – и попыталась отстраниться, но Джеффри удержал ее за плечи.
– Да не крутитесь вы, – сказал он.
Затем Джеффри принялся разбираться с крючками и петлями, совершенно не придавая значения тому пикантному положению, в котором оказался. Сейчас его разбирала досада – эта леди не может самостоятельно даже платье на себе застегнуть. Так напутать с крючками – это же надо умудриться!
Джеффри, правда, и сам с большим трудом справлялся с этими хитрыми приспособлениями, но его по крайней мере можно понять – ведь он впервые занимался подобным делом. Крючки выскальзывали у него из рук, петли не желали покоряться.
