Рууг | страница 4



В темной теплой спальне мистер Кардосси приподнялся на локте и близоруко прищурился на часы. - Вот же чертова собака, - пробормотал он. - Чертова собака.

Опустив голову на подушку, он закрыл глаза…

Теперь рууги двигались по тропинке, к дому. Первый из руугов толкнул калитку, и она распахнулась. Рууги вошли во двор. Пес попятился от них.

- Рууг! Рууг! - крикнул он. Жуткая кислая вонь руугов заполнила ноздри пса, и он отвернулся.

- Жертвенный ларец, - сказал первый рууг. - Он уже полон, я думаю.

Рууг улыбнулся яростно напрягшемуся псу.

- Очень любезно с вашей стороны, - сказал он. Рууги подошли к металлическому баку, один из них открыл его.

- Рууг! Рууг! - снова крикнул Борис и вжался в нижнюю ступеньку крыльца. Он трясся от ужаса. А рууги поднимали большой металлический бак, опрокидывали его. Содержимое бака посыпалось на землю, и рууги начали сгребать туго набитые бумажные пакеты. Многие пакеты лопнули, и рууги подхватывали высыпающиеся из них огрызки хлеба, апельсиновую кожуру, яичную скорлупу.

Один из руугов засунул яичную скорлупу себе в рот. Его зубы начали с хрустом ее перемалывать.

- Рууг! - крикнул Борис без всякой надежды, скорее сам себе.

Рууги почти покончили со своей работой, почти собрали пожертвование. Остановившись на мгновение, они посмотрели на Бориса.

А затем молча, медленно рууги подняли глаза вверх. Их взгляды скользили по штукатурке стены, словно притягиваемые окном с плотно задернутой коричневой шторой.

- Рууг! - во весь голос крикнул Борис и двинулся в их направлении, неуверенно пританцовывая от ярости и ужаса.

Очень неохотно рууги отвернулись от окна. Они ушли, прикрыв за собой калитку.

- Вы посмотрите на него, - презрительно сказал последний рууг, подтянув на плече свой угол одеяла.

Борис просунул голову между планками забора, почти вылез наружу. Он открывал и захлопывал пасть, громко клацая зубами. Самый крупный из руугов яростно замахал руками, и Борис отступил. Пес пристроился на нижней ступеньке крыльца, огромная пасть так и осталась открытой, где-то в самой глубине его тела родился ужасный страдальческий вой, стон тоски и отчаяния.

- Пошли, - сказал другой рууг тому, который задержался у забора.

Они пошли по тропинке.

- Ну что ж, вся эта зона хорошо очищена, если не считать небольших участков вокруг стражей, - сказал самый рослый из руугов. - И я буду крайне рад, когда будет покончено с этим конкретным стражем. Он причиняет нам очень много беспокойства.