Берт, к удивлению девушки, скорчил гримасу и отпустил ее.
– Это ничего не значит, пока он не выиграет гонку, – напомнил Берт, ослабляя подпругу на седле Шейка.
Эллин не знала, бранить ей Берта за его цинизм или благодарить за то, что он помог ей оценить свои силы. Иногда Берт был таким же невыносимым, как Мисси.
– Он выиграет, – упрекнула она главного рабочего, потирая руки от холода. – Что может его остановить?
– О, тысяча вещей, – промычал Берт, снимая седло со спины спокойно стоящего жеребца.
– Эти гонки спекулятивны, милая, и тебе это известно. Но всего лишь на прошлой неделе беспроигрышный мерин Джеминсона подвернул ногу в рощице. Им пришлось…
– Я знаю, знаю, – перебила Эллин, не желая еще раз выслушивать эту историю, которую она целую неделю слышала в салуне столько раз, что в конце концов сбежала к себе в офис и не появлялась до конца дня.
Мерина Джеминсона пришлось пристрелить. При мысли об участи Шейка, если такое случится в этой гонке волей случая, у нее внутри все похолодело. Шейк был породистым жеребцом, ее первым воспитанником, первым шансом испытать на практике знания, которых она по крупицам набралась у своего отца, тренировавшего лошадей. Ее труды, судя по всему, оправдывали ожидания. Но Мисси вложила слишком много времени и денег в это великолепное животное, чтобы все так трагично закончилось на этих грязных скачках с препятствиями прекрасным апрельским днем.
Шейк фыркнул у нее за спиной, как бы насмехаясь над ее мрачными мыслями.
– Лучше тебе вернуться в дом, – посоветовал Берт Эллин, когда они перестали обнимать друг друга. – Тебя будет искать Мисси. Я хочу немного попасти Шейка, а потом дадим ему отдохнуть.
– Сколько у нас времени? – спросила Эллин у старшего рабочего, сжав промокшие под дождем плечи.
Берт поднял глаза и сощурился от проглянувшего яркого солнца.
– Достаточно, – ответил он, – чтобы вытереть досуха и почистить лошадь, дать ей отдохнуть, напоить и накормить.
Эллин довольно хихикнула, стараясь отогнать от себя мрачные мысли и подумала: «Вижу тебя насквозь».
Она еще раз хлопнула Берта по спине, похлопала Шейка по крупу и повернулась к дому. Выбрав дорогу посуше, Эллин обогнула загон, обходя большие лужи и слушая, как хлюпает под ногами грязь. Вокруг еще летали остатки осевшего мокрого снега, сброшенного с березовой кровельной дранки. Его сгребали в небольшие холмики так, чтобы можно было входить в дом, в котором было четыре комнаты, и выходить из него долгой зимой. К звуку капающей воды и хлюпающей грязи присоединился доносившийся из конюшни тенор Берта, визгливо фальшививший мелодию «Барбара Эллен». Девушка улыбнулась и поморщилась от шума.
