Савушкин решил позвонить Колессо. Аркадий Зиновьевич по-прежнему укрывался на территории американского посольства.
– Нет, ни о какой встрече не может быть и речи! – В его голосе прозвучали истеричные нотки. – Мне звонил этот кровавый негодяй и спросил, сколько я могу дать ему денег. Я по простоте душевной хотел выяснить свою вину перед ним, а потом договориться, как передать для него деньги. Он расхохотался и сказал, что я последний идиот, если думаю, что его так просто можно поймать. Вот так вот… А на прощание он сказал, что мой бюст будет самым лучшим… Вот так вот… Меня до сих пор трясет.
– Когда он звонил?
– Сегодня в полдень.
– Ваши американские друзья зафиксировали номер телефона? А может, они записали и ваш разговор?
– Он звонил из автомата, – равнодушно ответил Колессо.
– Кстати, где вы были позавчера?
– Здесь же, в посольстве. А что?
– Скульптор был у моего знакомого врача на приеме и представился вашим именем.
– Какой негодяй! Надеюсь, вы не думаете, что это был действительно я? Потрясающая логика! Раз я остался последним в живых, значит, именно я и был убийцей! Это вы хотите сказать?!
– Успокойтесь! Я хочу знать, с какой целью он это сделал, – ответил Савушкин. – Мы каждый раз убеждаемся, что он всегда действует расчетливо и продуманно…
«В первую нашу встречу он был гораздо спокойнее, – подумал Савушкин. – Но тогда еще были живы Вершинский и Заморёнов. Хреново быть в его шкуре. Волк, обложенный флажками… А что чувствует маньяк? Что он – загнанный зверь? Вряд ли…»
Если бы Савушкин не увидел его в кабинете Вершинского, наверное, сам бы стал сомневаться в существовании убийцы-призрака. Но он реален, еще более реальны преступления. Остался последний выпускник 10 «А» класса, и, даже если предположить маловероятное: его способность фантастически гримироваться или использовать двойника, – все равно не найдешь логических причин для жестокой расправы. Зачем преуспевающему бизнесмену совершать чудовищные, не поддающиеся объяснению убийства?
Скульптор бросил еще один вызов. Что на этот раз он придумает, чтобы отправить на тот свет беднягу Колессо? От этих тупиковых размышлений у Савушкина голова пошла кругом. «Если Колессо убийца, то как он мог сам себе позвонить? И зачем? Если он – будущая жертва, то должен немедленно вылететь в свою Америку, если нет – то, возможно, он и руководит киллером. Безденежный убил Столетова, его убил другой киллер. А его в свою очередь пристрелил наш старлей… Потом взорвали Вершинского…»
