Натан.
Опомнися, мой сын!
О Господи, святою благодатью
Ты укрепи многострадальный дух.
Митридан.
Он молится… Не за меня ль?.. Так точно!
Я понял все! Ты победил, Натан!..
(Рыдая, припадает к ногам Натана.)
Натан.
Не побеждать, спасти тебя желаю.
Поверь же мне, безумец молодой.
Митридан.
Коль так, молю, неслыханную милость
Презренному злодею окажи:
Убей меня, Натан великодушный!
Да поразит твой правосудный гнев,
Как божий гром. преступного безумца…
Иль чистых рук не хочешь осквернить
В моей крови? Так бешеным проклятьем.
Чтоб дрогнули и небо, и земля,
Громи меня, как мерзостного гада!
Но не смотри таким любовным взглядом.
Он жжет меня!.. ужаснее стократ
Он молнии карающего Бога…
Дай смерти мне!.. Я слышать не хочу
Прощения, — была б чрезмерна пытка…
Натан, Натан, что сделал ты со мной!
Натан.
Мужайся, друг: лишь малодушных губят
Страдания; дух сильный закален
В горниле их; — еще сильней выходит.
О юноша, послушайся меня.
В груди моей не каменное сердце.
Ты старого Натана не стыдись.
Тебя люблю я отческой любовью,
Ведь я с тех пор уж полюбил тебя.
Как ты открыл доверчиво мне сердце,
Где ненависть и давнюю вражду
Заметил я со скорбью беспредельной…
Митридан.
Не вспоминай, не говори про то!
Как мог тебя, тебя я ненавидеть.
Божественный Натан!..
Натан.
Утешься, друг.
Ты не меня так страстно ненавидел;
Ты призрака создал себе в мечтах;
(Он как и ты был гордецом тщеславным).
Назвав ту тень Натаном, перенес
Ты на нее все темное, дурное
Души своей, что тяжело сознать
В самом себе…
Митридан.
Исчез обман, и бездна
Гиенною сияет надо мной.
Натан.
Послушай, друг,
Чтоб райских стран достигнуть,
Мы все должны над бездною пройти.
Лишь узкий мост — зовут его надеждой —
Над пропастью ужасною ведет.
Падением грозя ежеминутным.
Но чем смелей, решительней твой шаг,
Тем хрупкая опора под ногою
Становится и тверже, и верней.
Митридан.
Перед тобой стою, благоговея.
Все более, все глубже познаю
Великую, божественную душу.
Ты смертный ли? Ужель наш грешный мир
Мог породить такого совершенства
И святости высокий образец?
Натан.
Поверь, мой сын: тернистый путь страданий
И я свершал; он и меня язвил;
Но зажили кровавые те раны.
Ах, был и я когда-то молодым!
Томилась грудь могучей жаждой счастья,
Избытком сил и сладостных надежд…
Но в эти дни стремился я к блаженству
Лишь для себя; и потому оно
Обманчиво и мимолетно было.
