5. 7 июля в Петроград возвращается Керенский. Возмущению его нет предела. Вот что он сам пишет много лет спустя в своих мемуарах:
«Временное правительство навсегда лишилось возможности неопровержимо доказать факт предательства Ленина, подтвержденный документальными свидетельствами. Фюрстенберг-Ганецкий, уже подъезжавший к границе Финляндии, где его ждал арест, пересел на поезд до Стокгольма, увезя с собой важнейшие документы, присутствовавшие, по нашим сведениям, при нем. Сразу после того, как Переверзев передал журналистам находившиеся в его распоряжении конфиденциальные документы, Ленин с Зиновьевым накануне моего возвращения с фронта покинули Петроград и бежали в Финляндию.
Министра юстиции оправдывает только его неведение о готовившемся аресте Ганецкого, который решил бы судьбу большевиков. Тем не менее, непростительно было с его стороны без предварительного разрешения Временного правительства (читай: моего личного — А.Н.) оглашать столь важные документы. После в высшей степени возбужденного обсуждения подобного поступка Переверзев был вынужден уйти в отставку. Нет никаких сомнений (ну-ну! — А.Н.), что дальнейшие события лета 1917 года, сама история России приняли бы абсолютно иной поворот, если бы Терещенко нашел лучший способ решения крайне трудной задачи разоблачения Ленина, полностью доказав его измену в суде».
(Керенский А. Ф. Русская революция. 1917. М., Центрполиграф, 2005, с. 221–222)
6. Тем не менее, несмотря на столь ярко выраженное недовольство, Керенский въехал в Петроград поистине на белом коне, максимально использовав результаты кризиса к собственной выгоде. 8 июля, в самом начале переговоров об образовании нового коалиционного кабинета заявил об отставке первый председатель Временного правительства князь Г. Е. Львов. Вопрос о том, кто его должен сменить на верховном посту, ни у кого уже даже не стоял: всем было абсолютно очевидно, что это должен быть Керенский и только Керенский. Любимец русской революции тут же начал одной рукою казнить, другою — миловать, одной рукою отдавать приказы об арестах, другой — распоряжения выпустить из тюрем несправедливо арестованных. Ну и, разумеется, никак нельзя не отметить, что сразу после принятия поста министра-председателя Александр Фёдорович поспешил перенести резиденцию Временного правительства в Зимний дворец и немедленно въехал туда сам (так и хочется ещё раз написать: на белом коне) на постоянное жительство. Это был триумф! Да и сам он в мемуарах скромно называет это знаменательное событие:
