При таких ваших словах смирно сидеть вевозможно-с.
Поликсена. Нет, нет, отодвинься.
Платон отодвигается.
Вот так! Как бы я расцеловала тебя, мой миленький.
Платон. Кто же вам мешает-с? Сделайте ваше одолжение!
Поликсена. Нет, этого нельзя. Вот видишь, что я тебя люблю, вот я и доказала.
Платон. Только на словах-с.
Поликсена. Да, на словах. А то как же еще? Ну, теперь ты мне говори такие же слова!
Платон. Нет, уж я другие-с.
Поликсена. Ну, какие хочешь, только хорошие, приятные; я и глаза зажмурю.
Платон. Уж не знаю, приятны ли они будут – только от всей души.
Поликсена. Ну, говори, говори, я дожидаюсь.
Платон. Не только любви, а никакого чувства настоящего и никакой жалости в вас нет-с.
Поликсена. Так разве это у меня не любовь, что же это такое?
Платон. Баловство одно, только свой каприз тешите. Одна у вас природа с Амосом Панфилычем, вот что я замечаю.
Поликсена. Конечно, одна, коли он мой отец.
Платон. И одно у вас удовольствие: издеваться над людьми и тиранить. Вы воображаете, что в вас существует любовь, а совсем напротив. Года подошли, пришло такое время, что уж пора вам любовные слова говорить, вот вы и избираете кого посмирнее, чтоб он сидел да слушал ваши изъяснения. А прикажет вам бабушка замуж идти, и всей этой любви конец, и обрадуетесь вы первому встречному. А мучаете вы человека так, от скуки, чтоб покуда, до жениха, у вас даром время не шло. И сиди-то он смирно, и не подвигайся близко, и никакой ему ласки, все это вы бережете суженому-ряженому, какому-то неизвестному. Обрящет вам тятенька где-нибудь в трактире, шут его знает какого оглашенного, и вы сейчас ему на шею, благо дождались своего настоящего.
Поликсена. Как ты смеешь?
Платон. Позвольте! Так уж вы посадите куклу такую, да и выражайте ей свою любовь! Ни чувствовать она не может, ни казниться не будет, а для вас все одно.
Поликсена. Как ты смеешь такие слова говорить?
Платон. Отчего же и не говорить, коли правда.
Поликсена. Да ты и правду мне не смей говорить!
Платон. Нет уж, правду никому не побоюсь говорить. Самому лютому зверю – льву и тому в глаза правду скажу.
Поликсена. А он тебя растерзает.
Платон. Пущай терзает. А я ему скажу: терзай меня, ну терзай, а правда все-таки на моей стороне.
Поликсена. Не за тем я тебя звала.
Платон. Не за тем вы звали, да за тем я шел. Кабы я вас не любил, так бы не говорил. А то я вас люблю и за эту самую глупость погибаю. Все надо мной смеются, издеваются, хозяин из меня шута сделал; мне бы давно бежать надо было; а я все на вас, на вашу красоту любовался.
