Между тем области РФ были нарезаны в соответствии с административными принципами, совершенно не соответствовавшими логике федерализма. Федеральные земли должны представлять собой либо исторически сложившиеся регионы (в прошлом, нередко, бывшие самостоятельные государства или княжества), либо самодостаточные экономические зоны.
В Соединенных Штатах и Канаде мы видим сочетание этих двух принципов - Квебек или штаты Восточного побережья США являются историческими территориями (франкоязычный Квебек к тому же имеет и культурные особенности), тогда как на западе административные границы были нарезаны довольно условно, исходя из экономических соображений.
Напротив, российские области формировались для удобства централизованного управления (как и французские департаменты). От них не требовалось экономической самодостаточности. В идеале каждый крупный город должен был получить собственную область, которая являлась демографическим, а порой и сырьевым придатком для него как для растущего индустриального центра.
В тех немногих случаях, когда крупный индустриальный город не получил собственной области (как, например, Новокузнецк), это становилось причиной взаимной ревности и конфликтов между двумя центрами, оказавшимися в одной и той же административной единице.
Когда из СССР выделилась Российская Федерация, новый федерализм обернулся прогрессирующим развалом государства. И не только потому, что местные элиты вели себя безответственно и сепаратистски (причем в «русских» областях ничуть не меньше, чем в большинстве «национальных»), но и потому, что «субъекты Федерации» были органически неспособны к своей новой роли.
Сохраняя структуру французских департаментов, российские области получили права американских штатов.
При этом территории еще и продолжали дробиться, автономные области и районы стали выделяться из состава своих краев и областей. Никакой экономической логики в этом не было, да и с историко-культурной точки зрения основания для подобных решений были более чем спорными. Не удивительно, что в 2000-е годы, когда российский капитализм вступил в фазу стабилизации, центральная власть принялась наводить порядок в управлении регионами.
На политическом уровне сепаратизм элит был сломлен (парадоксальным образом, единственная республика, которой сегодня позволено предъявлять сепаратистские претензии, это кадыровская Чечня). Но, одержав тактическую победу над местными элитами, Москва успокоилась.
