Но с другой стороны, если государство снова вернется в жилищный сектор и примет на себя ответственность за происходящие там процессы, возникнет вопрос со сложившимися структурами власти. Для эффективной работы в этом секторе нужна децентрализация. Надо принимать не только одно-два принципиальных решения, но и тысячи мелких. Где чинить трубу в первую очередь, куда протягивать кабель, кому поручить замену лифтов. Подобные решения лучше всего принимаются в условиях децентрализации. А государственный аппарат и его финансы жестко централизованы.
Парадоксальным образом, кризис в жилищно-коммунальном хозяйстве может оказать весьма благотворное влияние на общественную жизнь, вызывая не только общественную потребность в ответственной социальной и экономической политике, но и способствуя изменению - децентрализации, демократизации - системы управления.
Однако это всё не более чем теория. На практике первые симптомы кризиса могут быть просто проигнорированы. В таком случае нам предстоит дожидаться новых аварий, за которыми последуют новые дискуссии, в основном повторяющие то, что было уже не раз сказано, но так и не было сделано.
Вообще-то сорок лет не лучшая цифра для юбилея. Но значение событий, происходивших по всему миру в 1968 году, столь велико, что не хочется откладывать обсуждение ещё на десятилетие. Не удивительно, что на ближайший год запланировано изрядное число конференций, семинаров и дискуссий, посвященных анализу революционных потрясений сорокалетней давности.
То был, действительно, выдающийся год. В Польше бунтовали студенты, в Чехословакии коммунистическая интеллигенция, возглавив процесс перемен («Пражская весна»), пыталась построить «социализм с человеческим лицом». Во Вьетнаме война достигла своего пика, и американские войска с трудом сдерживали наступление повстанцев - именно в этот момент общественное мнение в Соединенных Штатах начало осознавать, что борьба в Юго-Восточной Азии будет проиграна. Выступления радикальной молодежи стали приобретать широкий резонанс, антивоенные демонстрации с каждым днем делались всё более массовыми.
В Перу к власти пришел генерал Веласко Альварадо. Хотя начатые им преобразования не выходили за рамки социальных реформ, на фоне тогдашней консервативной Латинской Америки это воспринималось как революция, да и сами лидеры республики не стеснялись произносить радикальные речи. Позднее перуанский опыт был почти забыт, но не остался без продолжения - на него ссылается сегодня президент Венесуэлы Уго Чавес.
