– Что все-таки случилось, Александр Вадимович?
Нахмурившись еще сильнее, Астафьев порылся в своем портфеле и перебросил ему на заднее сиденье свежий номер «Комсомолки».
– Вот, полюбуйся.
Долгов взял газету в руки и развернул. На передовице огромными буквами чернел заголовок: «Кто убрал претендентов на медали?» Пробежав глазами первые строки статьи, Максим оторопело поглядел на лысый затылок начальника и еще раз перечитал аннотацию.
Водитель противно погудел сиреной, и машина вырулила на разделительную полосу, объезжая пробку.
– Это правда? – Долгов оторвал глаза от статьи.
– Проверяют. Факты искажены, конечно, и цифры преувеличены. Но процентов сорок – достоверно. Еле успели тираж остановить, чтоб народ с ума не посходил. – Астафьев повернулся и показал глазами вверх: – Сам директиву спустил.
Максим переваривал услышанное. Просто мракобесие какое-то.
– Сколько? – спросил он наконец. Астафьев помолчал, прежде чем ответить.
– Около ста пятидесяти. Это уже точные, подтвержденные данные. Скорее всего – больше.
– Да это ж катастрофа! – выпалил Долгов. – Александр Вадимович, это же скандал международный!
Запиликал мобильный. Астафьев схватил телефон и придавил к уху:
– Да. А?… Знаю я! Мы через полчасика будем, сначала в Крылатское заедем… Что? Ладно.
Он дал отбой.
– Зачем в Крылатское? – тут же спросил Максим.
– Там одно из… – Он запнулся. – В общем, сам понял.
– Только в Москве?
– Нет, по всему миру. Если б лишь в России – церберы из МОКа нам бы уже башку отвернули.
Максим потер руками лицо, соображая.
– Это похищения или… убийства? – поинтересовался он через минуту.
– По всей видимости, похищения, – ответил Астафьев. – Ни одного тела не было обнаружено – ни останков, ни вещей, ни следов. Хотя гэбэшники могут не распространяться, они информацией, сам знаешь, как не любят делиться… И ни звонка, ни намека, главное! Выкупа никто не просит, требований не выдвигает… Прямо скажем, какой-то идиотизм. Бессмысленная попытка срыва Олимпиады. Я понимаю, если б устранили спортсменов одной страны – тогда можно было бы заподозрить политиков. Или людей, занимающихся каким-нибудь одним видом спорта, – тоже можно было бы зацепку поискать… Но ведь такое ощущение складывается, что без разбора… отсеивали.
– Разве такое возможно? Ведь что-то должно связывать людей, которых похитили? У организаторов преступления должен был быть хоть какой-то мотив.
– Мотив? – Астафьев вновь повернулся и посмотрел на Долгова каким-то рассеянным взглядом. Радужка одного глаза у него была светло-коричневая, а другого – зелено-голубая. – Мотив абсолютно не понятен.
