— Мне адвокат не нужен, — грубоватым хриплым голосом заявила Хавренко. Наверно, много курила. — Не нужно сразу вешать на меня всех собак. Вы ведь знаете, как мы работаем. Никаких крупных партий, только мелочевка, травка разная, таблеточки. Я понимаю, что с опасной продукцией связываться нельзя. И нечего пугать меня прокурором. Я свои права хорошо знаю.
— Никто вас не пугает, — вступил в беседу Игнатьев, — только я хочу вам сообщить, что лично буду заниматься вашим делом. И сделаю все, чтобы вас не просто посадили в тюрьму, а надолго изолировали от детей, которых вы травите вашим зельем.
— Кто их травит? — возмутилась Хавренко. — Эти дети сами на меня выходят. Не я, так другие. Вы думаете, что я хожу в школу и там предлагаю им таблеточки? Знали бы вы, как они меня ищут, как все телефон обрывают! Я все время меняю номера моих мобильных аппаратов. Можете проверить.
— Это вы из-за милиции их меняете, — нехорошо улыбнулся Сердюков. — А насчет того, что вас ищут, тут вы правы. Только ищут вас перекупщики — трое ребят, которым вы и сбываете ваши «мелкие партии». А они уж приобщают к этой «травке и таблеточкам» школьников. Двое из этих ребят готовы дать против вас показания. Поэтому, гражданка Хавренко, на этот раз вы не отвертитесь. Не получится.
— А я не думаю отвертеться. Раз виновата — отвечу. Только в чем? Травка безвредная, она в горах растет. Между прочим, в Голландии ее открыто продают.
— У нас не Голландия. А вы пойдете по нескольким статьям еще и за то, что продавали наркотики несовершеннолетним. У нас как раз принят новый закон по усилению борьбы с наркоторговлей.
— Каким несовершеннолетним? — улыбается эта дрянь. — Я сбываю только совершеннолетним. Всем моим ребятам уже исполнилось шестнадцать. Я законы знаю, ни с одним малолеткой никогда дел не имела. И вы мне эту статью не дадите. Не получится. Кому потом ребята эту травку перепродают — не мое дело. Может, они это делают с выгодой для себя. Я за это не отвечаю. Каждый хочет заработать.
Я подумала, что сейчас встану и задушу ее. Хавренко продает наркотики ребятам, которые потом перепродают их в школе более младшим товарищам. И она об этом прекрасно знает. Но формально права, ведь лично с ней имеют дело совершеннолетние ребята. Как же она все правильно рассчитала! Нет, таких нужно сразу сажать лет на двадцать.
— Из-за ваших поставок погибло двое ребят, — объявил Игнатьев задержанной в глаза, — и еще один мальчик стал законченным наркоманом, начал уже колоться и, возможно, тоже пропал. Поэтому я думаю, что на этот раз вам дадут по полной. Лично я обещаю сделать все, что в моих силах.
