Почему наши дети не приходят с их проблемами домой к своим родителям, которые, по логике вещей, должны понимать их гораздо лучше? И быть им гораздо ближе, чем всякие там Викентии. Вот тут я совсем не уверена. Мы замотаны своими делами, откупаемся от детей телевизорами, компьютерами, дорогими игрушками, разными приборами и меньше всего думаем об их душах. Вспомните, когда вы в последний раз говорили о чем-то серьезном со своим взрослым сыном или взрослой дочерью? У нас всегда не хватает на них времени, сил, возможностей. Мы находим тысячу причин, чтобы отложить эти разговоры «на потом», не сознавая, что упускаем самый важный момент в воспитании собственных детей.
Я сидела за рулем и невесело размышляла. С одной стороны, я узнала, что почти все молодые люди, которые меня окружают, в том числе и мой собственный сын, пробовали наркотики. Это знание меня ничуть не радует. А с другой, я должна быть довольна, что хотя бы узнала часть правды. Можно было прожить всю жизнь, так ничего и не узнав.
На этот раз я добралась до «Беговой» достаточно быстро и нашла нужный дом. Припарковала машину, благо мест тут было гораздо больше, чем автомобилей. И пошла к дому. Во дворе на синей скамеечке сидели две старушки. Они подозрительно посмотрели на меня. А я — на них. Такие старушки — лучшие консьержи в мире. Затем подошла к ним.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я, — извините, что вас беспокою. Вы не знаете, где тут живет Викентий?
— А тебе зачем? — спросила одна из них с маленькими подозрительными глазами, щеточкой усов над губой и хриплым голосом. Наверное, много курила в юности.
— Он мне нужен, — уклонилась я от ответа.
— Многие тут ходят, — проворчала эта старая грымза с усами.
— Я юрист и приехала к нему по делу, — строго объяснила я ей, чтобы сразу поставить ее на место. В таких случаях всегда нужно говорить не «адвокат», а именно «юрист». Дело в том, что в наших традициях — не уважать адвокатов. С точки зрения обывателя адвокаты — это жулики и проходимцы, не имеющие никаких прав, только и мечтающие помочь преступникам освободиться за большие деньги. Другое дело в Америке или в Англии, где слово «адвокат» пользуется гораздо большим уважением, даже чем прокурор.
— Так бы сразу и сказала, — вздохнула вторая старушка с круглым и добрым лицом. — Викентий живет в третьем подъезде. Девяносто седьмая квартира на первом этаже, слева. Как поднимешься, сразу ее и увидишь.
— А вы по какому делу? — тут же вступила в разговор «усатая». Ей явно было неприятно, что ее подруга так быстро капитулировала. И я решила ей показать.
