«Посмотрите, посмотрите, что за картина! Солнце склоняется к западу, мирные поселяне возвращаются в свои хижины, и свирель пастуха… (Обращается к проходящему.) Потише, милостивый государь, потише, говорю я вам».
Проходящий. — Извините.
Переярков. — Надо различать людей. (Показывая на орден.) Видите, милостивый государь.
Погуляев (стоя с Кисельниковым за деревом). — Про какую это он свирель говорит? Никакой свирели не слышно.
Кисельников. — Ну, уж это нужно ему извинить. Зачем к таким мелочам придираться? Он человек отличный. Люди семинарского образования всегда склонны к риторике. Переярков. — Солнце склоняется к западу.
Боровцова. — Отчего же оно к западу? Разве ему такой предел положен?
Боровцов. — Известное дело — предел, а то еще что же?
Боровцова. — А как в других землях? И там тоже солнце на запад садится?
Переярков. — Наверное-то сказать трудно, потому что во многих землях, где у нас запад, там у них восток.
Обращаются за разъяснением этого факта к Турунтаеву, тот изъясняет его положением города Шумлы; потом Боровцов столь же умно рассуждает о «нашей службе», которая «супротив морской много легче», потому что в морской службе пошлют с кораблем отыскивать, где конец свету; ну, и плывут. Видят моря такие совсем неведомые, морские чудища вокруг корабля подымаются, дорогу загораживают, вопят разными голосами; птица сирен поет, и нет такой души на корабле, говорят, которая бы не ужасилась от страха, в онемение даже приходит. «Вот это — служба».
Погуляев. — Что они говорят?
Кисельников. — Добрые люди, друг мой, добрые люди. (Он берет товарища и подводит его к усевшейся компании.)
Боровцов. — Вот и жених. Где это ты запропал? Посмотри, невеста-то уж плачет, что давно не видались.
Глафира. — Ах, что вы, тятенька? Даже совсем напротив.
Боровцов. — А ты, дура, нарочно заплачь, чтоб ему было чувствительнее.
Кисельников. — Вот позвольте вас познакомить с моим товарищем.
Боровцов. — Оно, конечно, без товарищев нельзя; только уж женатому-то надо будет от них отставать; потому от них добра мало. А как ваше имя и отчество?
Погуляев. — Антон Антоныч Погуляев.
Боровцов. — Так-с. Состояние имеете?
Погуляев. — Нет.
Боровцов. — Плохо. Значит, вы моему зятю не компания.
Кисельников и в этом все видит «патриархальность», с которою хоть прямо «под кущи». Переярков и Турунтаев вмешиваются в разговор с Погуляевым и советуют ему то в военную службу, то в штатскую, но он отвечает, что намерен идти в учителя. — «Ребятишек сечь? — говорит Переярков. — Дело. Та же служба. Только как вы характером? Строгость имеете ли?»
