Если бы НТВ закрыла полиция, если бы цензоры отключили независимое телевидение, это было бы просто и понятно. Но НТВ оказалось жертвой собственных идеологических принципов не в меньшей мере, чем кремлевских интриг. Ясное дело, за расправой над телекомпанией стоял Кремль, но сделано все было по законам нашего рынка, по правилам свободного предпринимательства.
Погубителем НТВ стал «Газпром» - транснациональная компания, в которой государство контролирует меньшинство акций. Разумно задать ответный вопрос: какую часть государства контролирует «Газпром»? И, если государство срастается с монополистическим капиталом, не напоминает ли это вам что-то давно прочитанное из Ленина?
«Газпром» очень нехорошо поступил со своим должником. Но кто заставлял Владимира Гусинского и холдинг «Медиа-Мост» брать деньги взаймы у «Газпрома»? Ясное дело, кредиты брались под политические проценты. В тот момент, когда совершались первоначальные сделки, политической проблемы не было. «Газпром» и «Медиа-Мост» единодушно поддерживали Ельцина. И дружно мочили в 1996 году коммунистов, прибегая к самым грубым приемам. Зюганов - фигура малосимпатичная, но это не дает права на грязную игру. Тем более что били не только и не столько по Зюганову. У народа демонстративно отнимали право на выбор.
А когда люди из окружения Чубайса попались в Доме правительства при попытке вынести оттуда знаменитую коробку из-под ксерокса с полумиллионным «черным налом», не кто иной, как Киселев объявил это чуть ли не государственным переворотом. В тот момент Киселев и «Газпром», Чубайс и Кох были в одной лодке. Своих надо было защищать.
Сейчас это вспоминать неприятно, даже как-то неприлично. Но все это помнить надо хотя бы для того, чтобы извлечь уроки на будущее. Потому что свобода слова - это не просто словосочетание, но и принцип. И когда сама пресса жертвует профессиональными приниципами ради участия в политической интриге, она сама же оказывается ее жертвой.
Деньги у «Газпрома» взяли, но ситуация изменилась, единый лагерь распался. НТВ поддержало Лужкова в политической гонке 1999 года. А Путин обид не прощает. И счет был предъявлен. Политика свелась к экономике, к борьбе за собственность. Контроль над капиталом обернулся контролем над прессой. Неприятно? Безусловно. Но и закономерно. И если кто-то хотел иного, то не надо было аплодировать в 1993 году нарушению Конституции и расстрелу парламента, не надо было умиленно пропагандировать чубайсовскую приватизацию. Ибо приватизация ничего иного, кроме Коха и Йордана, породить не могла. Эти люди правильно понимают правила игры.
