Современный национализм готов взять в советской системе все самое худшее, реакционное, авторитарное, но решительно и последовательно отвергает все то, что в ней было прогрессивного, передового, демократического. В этом смысле либеральные ниспровергатели советского опыта и националистические воздыхатели по прошлому не так уж сильно друг от друга отличаются.
Что касается лидеров КПРФ с их любовью к русскому самодержавию и официальному православию, то будет глубоко несправедливо называть их сталинистами. По своей идеологии они ближе всего к белогвардейцам и черносотенцам, в лучшем случае к той части монархической эмиграции, которая примирилась с новой властью в конце 1930-х годов, увидев в Сталине нового царя. Им импонировало в режиме Сталина все то, что противостояло революции 1917 года, и отвратительно было то, в чем проявлялась связь с революцией, преемственность по отношению к ней.
Нет, лидеры сегодняшней КПРФ не сталинисты. Для них сталинизм 1930-х годов - чересчур западническая, излишне модернистская, рационалистическая и недопустимо радикальная идеология.
Они даже до сталинизма не доросли.
50 лет назад в Москве прошел ХХ съезд КПСС. Решения большинства советских партийных съездов давно забыты, а про февраль 1956 года продолжают помнить и спорить.
Для молодых людей выросших в потребительском обществе, годовщина открытия ХХ съезда 14 февраля - день святого Валентина, когда полагается дарить подругам цветы и посылать любимым людям сентиментально пошлые открытки. Но события прошлого напоминают о себе политическими разногласиями дня сегодняшнего.
Лидер Коммунистической партии Российской Федерации Геннадий Зюганов прокомментировал юбилей, заявив, что доклад Хрущева был очень вредным. С Хрущева всё плохое у нас и началось. Общество раскололось. Факты в докладе, конечно, соответствовали действительности. Но зачем о таком говорить вслух? «В своем докладе Хрущев, по сути, свел личные счеты со Сталиным, и хочу подчеркнуть, что этот доклад в предварительном порядке не обсуждался ни на пленуме, ни на президиуме ЦК КПСС».
Секретный доклад был произнесен под занавес съезда, закрывшегося 25 февраля, и «секретным» не был. Его разослали по всей стране и зачитывали на партийных собраниях - тоже, разумеется, закрытых. В итоге через две-три недели его содержание знали миллионы людей. И, вопреки утверждениям Зюганова, он отнюдь не расколол страну. Его приняли - точно так же, как раньше принимали решения партии о борьбе с вредителями и уничтожении врагов народа.
