Это изучение имеет троякий характер: философию изучают практически — каждый день во внутреннем деянии; предметно — в получении содержательного знания посредством изучения наук, категорий, методов и систем; исторически — через усвоение философской традиции. Действительность, которая обращается к философствующему из истории философии, занимает для него такое же место, что и авторитету в церковном мире.
Если мы обратимся к истории философии в интересах собственного нынешнего философствования, то можем охватить недостаточно широкий горизонт.
Чрезвычайно велико многообразие форм, в которых проявляет себя философия. Упанишады стали предметом размышлений в индийских лесах и деревнях, в стороне от мира, в одиночестве или в искренней совместной жизни учителя и ученика. Каутилия (Kautilya) мыслил как министр, который основывает империю; Конфуций — как учитель, который снова хотел привести свой народ к образованности и истинной политической действительности; Платон — как аристократ, которому политическая деятельность (к каковой он был определен согласно своему происхождению) казалась невозможной из-за нравственного запущения общества. Бруно, Декарт, Спиноза в своих размышлениях были теми, кто полагался лишь на себя, желая в уединенном мышлении открыть для себя истину. Ансельм мыслил как один из основателей церковно-аристократической действительности; Фома — как член церкви; Николай Кузанский — как кардинал, в единстве его церковной и философской жизни; Макиавелли — как потерпевший фиаско государственный деятель; Кант, Гегель, Шеллинг — как профессора, во взаимосвязи со своей преподавательской деятельностью.
Мы должны избавиться от представления, что философствование по своей сути есть занятие профессоров. Философствование — это дело человека, и, видимо, при любых условиях и обстоятельствах — дело рабов в той же мере, что и господ. Историческое явление чего-то истинного мы впервые понимаем только при обращении к тому миру, в котором это явление произошло, а также к судьбам людей, которые это явление осознавали. Когда такие явления оказываются далеки и чужды нам, то как раз вследствие этого они и становятся для нас проясняющими. Философскую мысль и мыслителя мы должны отыскать в их живой действительности. Истинное не парит в отрыве от всего, в воздухе абстракции — само для себя, само на себя опираясь.
Мы прикасаемся к истории философии там, где в ходе основательного изучения того или иного труда сохраняем близость к тому миру, в котором этот труд возник.
