Глаза ему выколоть, что ли? Нет, вряд ли это поможет… Кроме того, у меня никогда не хватит духу осуществить что-либо подобное.
– Может подержишь мое хозяйство, пока я ссу? – издевательским тоном спросил он. – Хочешь подержаться?
Во мне вспыхнул гнев, но я мгновенно подавила его.
– Развяжите ему ноги, – сказала я солдатам. – Пусть сядет на корточки и писает, как женщина.
Солдаты, посмеиваясь, так и поступили. Колдун молча стерпел унижение.
На вторую ночь я проснулась. Что-то было не так. Я ощущала странный упадок сил. Ночная тьма была не просто тьмой, а чем-то еще. Я так и не поняла, что именно происходит, но было очевидно только одно: ничего хорошего. И источник этого непонятного недомогания мог быть только один.
Я вскочила на ноги и что было силы пнула колдуна в голову. Я собиралась устроить ему еще одно сотрясение, но промахнулась и попала каблуком не в висок, а в челюсть. Колдун взвыл и попытался отползти от меня подальше. Я пнула его еще раз, а потом, схватив за одежду, подняла над землей.
– Слушай меня, ублюдок! Еще раз попытаешься колдовать – и я лично тебя четвертую! Понял?!
– О фем фы гофофите…
Кажется, я выбила ему несколько зубов. Сплюнув в собственный «мешок», следующую фразу он смог произнести уже более внятно:
– Как я могу колдовать? – Он издал какой-то странный звук. Всхлип?.. Нет, не всхлип. Трудно поверить, но это был смешок. Презрительный смешок. – Как я могу колдовать, если у меня даже руки связаны?
– Не изображай из себя дурачка. Я тебя предупредила.
Я отпустила его и распорядилась насчет ночных дежурств. Теперь хотя бы один человек будет бодрствовать. Ненадежная мера, но хоть какая-то. Я тоже в списке, но, к сожалению, я не могу совсем не спать. Мартин тоже рвался подежурить, однако я охладила его пыл. И совершенно правильно поступила, потому что в середине следующего дня он потерял сознание и упал с лошади. Открылась рана, снова началось кровотечение. Я привела его в сознание, приняла все необходимые меры… мы даже остановились ненадолго, чтобы отдохнуть. Но надо было ехать дальше.
Я иногда смотрела на колдуна – не глазами, а другим, внутренним зрением – и не могла не поразиться тому, как быстро он восстановился. По течению энергий внутри его гэемона, напоминавшего мне поблескивающее шевелящееся насекомое, я могла определить, что он уже полностью избавился от неприятных последствий, вызванных сотрясением мозга. С особенной силой я пожалела о том, что не прикончила его тогда же, в переулке. Впереди – пять дней пути. Колдун – уже почти здоров.
