- Думаю, товарищи, несколько изменить план.
Мы в недоумении переглянулись. Софиев продолжал:
- За одной машиной немцы большой погони не пошлют. Зачем же нам уходить, если мы можем устроить засаду... Задача наша бить фашистов, а не бегать от них, верно?
Новое предложение командира понравилось всем, мы вернулись к дороге, залегли.
Снова потянулись часы ожидания.
Перед рассветом на дороге опять послышался гул мотора. Машина шла с той стороны, куда вечером уехали наши товарищи. Немцы? Возвращаются наши? Почему? На всякий случай Софиев приказал приготовиться к бою.
Машина шла медленно. Вот она остановилась, послышался двойной свист. Мы выбежали на дорогу.
- Ехали мы, ехали, - объяснил Шантар, - а потом решили: погони вроде нет, зачем же бросать машину, добытую с таким трудом? Вот и вернулись.
- Да, теперь ясно, что погони не будет, - согласился Софиев. - Что ж, товарищи, не будем терять зря времени.
Мы попрощались с друзьями, и вот наша группа - Софиев, Казбек, Кадакидзе, Швалленберг, Манько, Кузовков, Шантар, Сидненко, Шавгулидзе и я двинулась в путь. По дороге нам предстояло заехать в деревню Бачмановка, взять еще одного члена группы - Анатолия Гоголя.
В Бачмановку мы приехали, когда было уже совсем светло. Никто не знал, в какой хате живет Гоголь, пришлось расспрашивать жителей деревни. Конечно, это нарушало правила конспирации, но другого выхода у нас не было. И, откровенно признаться, очень уж хотелось нам показать местным жителям, что мы, партизаны, живем, действуем, воюем с немцами. Пусть знают, что покой на нашей земле враг найдет только в могиле...
Взяли Гоголя, двинулись дальше.
Со второй половины ночи пошел дождь, к утру он усилился, дорога размокла, ехали медленно. Впереди уже показались первые дома райцентра Берездова, когда навстречу из-за поворота вынырнул старомодный фаэтон с кучером-украинцем на облучке и немецким офицером в коляске. Заметив буксовавшую в грязи машину, немец приподнялся с намерением выйти из коляски. Но вдруг резко изменил решение, приказал кучеру гнать что есть мочи. Фаэтон промчался мимо.
Кто-то из наших вскинул винтовку, по Софиев крикнул:
- Не стрелять! Отставить...
Потом, когда фаэтон скрылся, Софиев объяснил: мы, конечно, вызвали какие-то подозрения у немца, иначе он бы так быстро не умчался, но стрельбой мы бы окончательно раскрыли себя. А это значит, с самого начала поставили бы под угрозу операцию, от исхода которой зависит судьба десятков людей.
