Защита кандидатской диссертации прошла в положенный срок. Академик Добродеев лично подобрал оппонентов и ведущую организацию, договорился о сторонних отзывах, председательствовал на защите, так что она прошла на редкость гладко. Утверждение ВАКом[22]последовало через два месяца.
(Примечание Капустина: Ну прямо отец родной, блин.)
Правда, злые языки утверждали, что в основе диссертации Опарышева лежит давнее незавершенное теоретическое исследование Добродеева, которое академик якобы помог ему оформить в благодарность за рвение, проявленное в ходе подготовки к печати своих трудов…
(Примечание Капустина: Я ж говорил!)
Став кандидатом, Опарышев вскоре получил должность референта при академике и всецело занялся его текущими делами. Готовил различные документы, проекты, решения, отчёты, привлекая к этому любых сотрудников ЦНИИПЭ, готовил совещания и встречи, сопровождал академика в поездках и командировках. Вскоре он стал учёным секретарём института, начал регулярно ездить в Москву, отстаивая темы и их финансирование. С этого времени Опарышев регулярно появляется в числе авторов научных публикаций.
На похоронах Добродеева Опарышев возглавлял траурную комиссию. Очевидцы вспоминают, что он дал торжественный обет завершить работу по подготовке к изданию трудов академика.
На посту учёного секретаря у Опарышева дела всегда были в ажуре. Его хорошо знали и ценили в московских управленческих структурах. Он легко договаривался по любым вопросам. С охотой брался за организацию всевозможных ведомственных и межведомственных мероприятий…
(Примечание Капустина: Список прилагается, но читать не советую – помереть можно.)
По отзывам, вдохнул новую жизнь в сотрудничество ЦНИИПЭ с Академией наук. Стал там регулярно бывать и приобрёл значимый авторитет.
Менее чем через год научные статьи за его подписью пошли в разных изданиях буквально косяком.
Довольно скоро он привёз из ВАКа разрешение защищать докторскую диссертацию по совокупности своих печатных работ…
Вот это последнее обстоятельство надолго приковало к себе внимание Кудеяра. Как заслуживающее дальнейшего изучения. Причём самого пристального… Разобраться в научных тонкостях он не надеялся, но нюхом чувствовал: эту дверцу стоило хорошенько поскрести. Чего доброго, какой скелетик и вывалится. В памяти всплыл шуточный график, который, смеясь, когда-то показывала Маша. По горизонтальной оси были отложены годы деятельности учёного. С примерно проставленными этапами: молодой специалист… кандидат… доктор… членкор… и наконец – академик. По вертикальной оси стояли проценты и были вычерчены две кривые. Одна – относительные затраты времени на собственно научную работу. И вторая – участие в банкетах, презентациях, торжественных заседаниях. Эта кривая начиналась с нуля, потом начинала расти и с достижением академического звания выходила на максимум. А вот кривая научной работы неуклонно падала и в конце концов приближалась к нулю.
