Он помог мне надеть скафандр. На пороге шлюзовой камеры он сказал:
— Опуститесь в тысяча девятьсот девяносто седьмом году. Никому не говорите об этой ночи, о встрече. Если же вам придет в голову описать все это, сделать рассказ, поставьте в подзаголовок — фантастический. Только в этом случае, — улыбнулся он, — вам поверят. Хотя бы мальчишки.
Дверь камеры начала закрываться.
— Всего! — сказал Роллт, помахал рукой.
Пламени за бортом не было. Корабль прошел Меридиан перемены дат и теперь летел над Землей ради меня. Автоматы открыли люк, катапульта выбросила меня. Несколько секунд я летел над кораблем, пока не потерял инерцию, потом корабль ушел вперед, исчез. Внизу ясно обозначалось Японское море, мыс Поворотный.
Снижаясь на спусковых ракетах — парашютов скафандр не имел, — я вспомнил, что не задал Роллту и Лидди еще одного вопроса: почему на груди у мальчишки стояло число 1997? Поразмыслив однако, решил, что у людей будущего свой юмор…
Приземлился я на побережье, километрах в двух от станции Слежения. Сбросил скафандр, отошел в сторону. Не прошло минуты, как скафандр вспыхнул, — пришлось отойти подальше. Когда пламя погасло, ни выжженного круга на почве, ни пепла — ничего не осталось. Наверно, и корабль, подумал я, из того же состава. В случае аварии… Ни следа не должно остаться в настоящем и в прошлом. У представителей двадцать девятого века — свои проблемы…
И эта проблема… Я шел под звездами к станции — к горстке огней, брошенной в темноту. Спасают нас — спасают себя. Связь времен. Скрытая и непонятная для нас связь. Но она существует. Существуем мы и они. Одновременно и через пропасть времени… Голова от этих мыслей кружилась. Зато было понятно, что люди далекого будущего творили подвиг. И сделали это просто, буднично. Даже не подав знака, что спасли нас от гибели. Наверно, так надо. Наверно, в этом скрытая диалектика.
Станция Слежения рядом. Я остановился, поднял голову. Тысячи звезд глядели мне в глаза. Тысячи костров, дающих жизнь планетам, миллионам живых существ. Время сгорает в звездах, сказал Роллт. Если подумать — действительно: любая звезда сожжет атомные запасы ва миллиард лет и погаснет. А звезды живут. Так что же такое — время? Энергия? Сама жизнь? Не свет, не тепло заставляют жить каждую клетку — время. Свет, тепло — лишь производные от времени. Это, наверно, поняли в двадцать девятом веке. Заставили время подчиниться, служить себе. Если надо — научились сжигать. У них свои проблемы…
