В ответ — пожатие плеч. Может, она не расслышала? Нет, расслышала.
— Ничего удивительного, — сказала. — Спасая вас, мы спасаем себя.
Я ничего не понимал. Но перед невозмутимостью собеседницы, перед лаконизмом ее ответов ко мне вернулось чувство удивления, как там, в движущейся по коридору комнате. И чувство смущения: может быть, мои вопросы выглядят глупо и я сам выгляжу глупо?
Снегурочка тем временем дожевывала второй ломтик помидора.
Собравшись с духом, я сказал:
— Если вы сейчас не объясните мне все, я пойду к Деду Морозу. — Я показал на дверь.
— Как вы сказали? — с любопытством спросила Снегурочка.
— К Морозу, — повторил я. — На пульт.
— Его зовут Роллт. Енджи Роллт, — сказала Снегурочка.
— А вас?
— Лидди.
— Лидди, — сказал я. — Пожалуйста. Расскажите, что можете.
— Еще? — спросила она и наполнила мой фужер — для успокоения.
— Не надо. — Я отстранил рдяную влагу. — Расскажите мне все!
Салат в тарелке она съела наполовину и теперь, посмотрев — мне показалось, с сожалением, — на приятно уложенные кружочки, оставила тарелку в покое.
— В тысяча девятьсот девяносто шестом году, — сказала, — эксперименты над генами в ваших лабораториях выйдут из-под контроля. Бактерии-мутанты вырвутся на свободу. Начнутся эпидемии, безумие, — Лидди кивала на каждом слове. — Миллионы смертей…
Нет, она не шутила. Она перечисляла, что произойдет, если мутанты вырвутся на свободу…
— Но ничего этого не будет, — закончила она перечисление. — И тысяча девятьсот девяносто шестого года не будет.
— Года не будет?..
— Он к вам не придет. Будет тысяча девятьсот девяносто седьмой.
Это было непостижимо, я откинулся на спинку стула. Лидди взяла с блюда фрукт, похожий на авокадо, итут же положила его обратно, видимо не решаясь предложить мне. Я старался осмыслить услушанное: верить или не верить?
— Вы меня разыгрываете? — спросил я наконец. — Вы с карнавала?
— Мы из две тысячи восемьсот семидесятого года.
— Девятьсот лет! — воскликнул я. — И вы это можете сделать — уничтожить год?
— Мы это делаем. Слышите?
Корабль мелко дрожал от рвущегося позади него пламени.
— Что это горит? — спросил я.
— Время.
— Знаете, какой сумбур вы сделали в моей голове? — спросил я.
— Не знаю, — ответила она и предложила мне авокадо.
Возвращались мы тем же коридором и так же: отсек двигался вместе с нами.
Роллт спокойно сидел у пульта и, кажется, был доволен. Мальчишка лежал рядом в кресле вверх животом и числом 1997, дремал, ручонка свесилась с кресла, мальчик не заметил этого.
