Статьи «О Современнике» и др. | страница 32




Элегия, Баратынского.


Тоска в немец<ком> городке.


Элегия, Языкова.


Элегия, Пушкина.


” Пушкина.


О сжальтесь надо мною, о дайте волю мне, Хомякова.


Арфа, Державина.


Когда для смертного умолкнет шумный день, Пушкина.


Зима. Что делать нам в деревне? я встречаю, Пушкина.


Вечер, Жуковского.

ЭКЛОГИ.

Гомер и Гезиод, Батюш<кова>


Ермак. Дмитриева.


” Катенина.


Спор <Казбека> с Шат-горою, Лермонтова.


Олег, Языкова.

ИДИЛЛИИ.

Рыбаки, Гнедича.


Купальницы, Дельвига.


Каприз, Пушкина.


Изобретение ваяния, Дельвига.


Сцены из Цыган. Пушкина.


Последние стихот<ворения> Пушкина.


Солдат, Дельвига.


Сторож ночной, Жуковского.

ДУМЫ.

Олег, Пушкина.


Эвпатий, Языкова.


Острогожск, Рылеева.


Пир на Неве, Пушкина.


Кудесник, Языкова.

АНТОЛОГИЧЕСКИЕ.

Труд, Пушкина.


Монастырь на Казбеке, Пушкина.


Недуг, Шевырева.


К статуе Петра Великого, Ломоносова.


(Гремящие по всем концам земным победы).


Пир Потемкина, данный Екатерине, Державина.


Домик поэта в Обуховке, Капниста.


Красавице перед зеркалом, Пушкина.


Домовому, Пушкина.


Буря, Языкова.


Птичке, Ф. Туманского.


Нереида, Пушкина.


Вдохновенье. Сонет, Дельвига.


Красавице, Пушкина.


На спуск корабля Златоуста, Ломоносова.


Весна, Языкова.


К статуе играющего в бабки, Пушкин<а>.


На перевод Илиады, Пушки <на>.


Сонет при посылке книги, воспоминанье об искусстве, Батюшкова.


О милых призраках, Жуковского.


Поэту. Сонет, Пушкина.


К портрету Жуковского, Пушкина.


Нимфа, Баратынского.


Черта к биографии Державина, Державина.


Последние стихи, Веневитинова.


Последние стихи, Державина.


Элегия болевшего ногами поэта, Языкова.


Сафо, Пушкина.


Дориде, Пушкина.


Сожженное письмо, Пушкина.


Рифма, Пушкина.


Мой голос для тебя и ласковый и томный, Пушкина.


Ты и вы, Пушкина.


К портрету Жуковского, Пушкина.


На холмах Грузии лежит ночная мгла, Пушкина.

О СОСЛОВИЯХ В ГОСУДАРСТВЕ.

Прошло то время, когда идеализировали и мечтали о разного рода правлениях, и умные люди, обольщенные формами, бывшими у других народов, горячо проповедывали: одни — совершенную демократию, другие — монархию, третьи — аристократию, четвертые — смесь всего вместе, пятые — потребность двух борющихся сил в государстве и на бореньи их основывали <…> Наступило время, когда всякий более или менее чувствует, что правленье не есть вещь, которая сочиняется в голове некоторых, что она образуется нечувствительно, сама собой, из духа и свойств самого народа, из местности — земли, на которой живет народ, из истории самого народа, которая показыва<ет> человеку глубокомысленному, когда и в каких случаях успевал народ и действовал хорошо и умно, и требует — внимательно всё это обсудить и взвесить.