– О! – вырвалось у меня. – Сегодня у тебя что – выходной?
Она молча смотрела на меня. Одета в длинное платье до пят, белое, без рукавов, чем-то похожее на неглиже. Но внутрь Кей не вошла.
Я нажал на кнопку открытия дверей и улыбнулся:
– Ну, ты как?
По ее серьезному лицу проскользнуло такое выражение, будто она видит нечто жалкое.
– Где ты был? – неподвижно спросила она.
– Поработал в гостинице. Хотел немного сменить обстановку.
– Опять врешь, – сказала она низким, но сильным голосом.
Не спуская с меня глаз, вошла в лифт. Приблизилась ко мне так, будто собиралась поцеловать.
– Опять врешь, – проворчала она.
Приторно запахло духами. Двери лифта закрылись.
– Впервые, да? – тоже не сводя с Кей глаз, мягко спросил я и прижал ее к себе. Кей напряглась. – Этот запах духов впервые, верно?
– Я смотрела в окно. Все это время смотрела в окно. Наконец ты вернулся.
Кей говорила медленно, словно читала книгу. Похоже, сердилась.
– На работу не пошла?
Прежде чем она успела ответить, двери лифта разъехались.
Кей вышла первой и зашагала по коридору седьмого этажа.
Я достал из кармана ключ. Подойдя к двери, она шагнула в сторону, вытянулась и глянула сверху вниз, словно присматривалась, что я сейчас буду делать.
Я отпер замок.
– Так, я вхожу первым. Распахиваем шторы. Включаем кондиционер. Ну и жара… целыми днями.
По выражению лица Кей можно было предположить, как сильно я осунулся. Но строить из себя обессилевшего не стоило. Нарочно произнося слова громко и глуповато, я включил кондиционер и распахнул шторы. Стальная дверь с металлическим грохотом захлопнулась.
– Обед… уже. Может, поедим холодной лапши? Я купил сразу ящик сублимированной. Ветчина, огурцы и яйца есть.
Распространяясь о еде, я встал на стул, как на подставку, и регулировал жалюзи кондиционера. Вдруг Кей приблизилась, коснулась моих ног и обняла меня снизу за талию.
– Зачем ты ездил? Зачем нарушил обещание? – спросила она, как бы упрекая меня.
Я колебался, подыскивая нужные слова, но врать не хотелось.
– Хотел попрощаться. Не мог же я так просто вдруг перестать к ним ездить.
– Ну и как, попрощался?
Я улыбнулся с высоты стула.
– Отпусти, я сойду вниз.
Но она не отпускала.
– Простился?
– Ты как моя мать.
– Не увиливай. Ты сказал, что больше не сможешь приезжать?
– Не смог.
– Что?
– Ни отец, ни мать ничего такого не делают. Ровным счетом ничего такого, из-за чего сын бы мог им сказать: мы больше не увидимся.
Кей отстранилась.
– Спускайся.
– Не мог сказать, и все тут.
