По их описаниям, выглядят они самым разнообразным образом: в случаях, связанных с полтергейстом, упоминают, в частности, антропоморфные формы. С этим, возможно, бывает связано и восприятие призраков человеческих фигур, часто сопровождающих феномен. Кроме антропоморфных структур, Галина Анатольевна наблюдает при полтергейсте и змееподобные, шарообразные сущности, которые передвигаются по воздуху. Иногда это могут быть формы, напоминающие животных, но ни коим образом не воспроизводящие ни одно из известных нам, скорее это некая комбинация, напоминающая иногда страшные персонажи сказок или мифов.
Сын Белоусовых, тринадцати лет, был погружен в гипноз. КОГДА он был в этом состоянии, ему задали вопрос: «Кто двигал шкаф?» Мальчик ответил: «Существо вроде ежика или свиньи с рогом, но без ног».
Есть предположение, что в то время, как некоторые из этих сущностей наделены собственным бытием, другие могут инициироваться мысленно – волевым усилием человека, представляя собой некую «мыслеформу».
Когда несколько лет назад мне случилось быть в Болгарии, от тамошней ясновидящей Славки я слышал о подобных «мыслеформах», иногда непроизвольных порождениях чьей-то мысли или эмоциональных состояний. Для ясновидящей такие сущности, блуждающие в пространстве, воспринимаемы и видимы в той же мере, в какой физические предметы доступны зрению обыкновенного человека. Внешне «мыслеформы» эти, наделенные подобием сознания и бытием, напоминают, по ее словам, некие гротескные существа. Они непохожи одна на другую, как могут быть непохожи между собой мыслительные или эмоциональные выбросы, породившие их. И в то же время они сходны в каких-то общих контурах, как могут быть сходны между собой те же группы чувств или мыслей.
Эту концепцию «мыслеформ» разделяют и исследователи из Горького.
– Мы считаем, – говорит Ермилов, – что одной из причин полтергейста может быть инициация и активизация в пространстве неких тонких структур. Методы воздействия на эти сущности – приемы, известные из магической практики. Это – воздействие на них в строго определенное время и с использованием определенных кодовых символов.
Исследования в этой области далеко не столь безобидны. Они, считает Ермилов и его коллеги, рано или поздно могут вывести их самих на путь этой практики. Во всяком случае, в каком-то смысле они, возможно, даже приближаются к этому. В такой ситуации тем более важно, считают они, чтобы исследователь придерживался высоких этических принципов. Он не должен впасть в искушение и воспользоваться такими возможностями для негуманных целей.
