Волна за волной наплывают на нее из темноты. С тех самых пор, как она очнулась на берегу моря, в ушах все время стоит этот легкий прозрачный гул морского прибоя. Дневные звуки заглушают его, но зато ночью, когда город спит, прибой неумолчно звучит у нее в голове и шепчет, и шепчет…
— Что мне делать, скажи? У меня больше нет сил в одиночку бороться. Нет сил и нет мужества узнать правду…
И прибой словно отвечает ей:
— Ты знаешь правду… Знаешь…
— Знаю, да! Что мне делать с ней?
— Жить…
— Зачем?
— Зачем живут на земле люди?
— Так то люди… А я? Я одна в этом мире.
— Ты не одна. Ты сильнее любого человека. Ты еще не все знаешь, и у тебя есть Глек… Позвони ему…
— Нет. Только не это. Я ничего не могу ему объяснить. Все запутывается с каждым разом все больше. Мне приходится лгать, выкручиваться, притворяться. Я не могу так больше!
— Так скажи ему правду.
— Я сама ее не знаю.
— Знаешь! Знаешь! Знаешь!
Грохочет прибой, и волна за волной набегает на нее из темноты. Ей хочется закричать, вскочить, убежать куда-нибудь. Но бежать некуда. Эти звуки у нее в голове.
И они всегда с ней. Везде.
Сведения и факты, относящиеся к заинтересовавшей меня проблеме, часто накапливаются в моем мозгу как бы сами собой, без участия моей воли. В голове все время идет беспрерывная перетасовка различных данных.
Причудливые картины рождаются и рушатся, как в детском Калейдоскопе…
Поведение Гвельтова, а скорей всего самой Весты, ускорили процесс подсознательного анализа. И из пестрых картин постепенно стала выкристаллизовываться до нелепости простая идея… Я могу часами бродить по городу. Ритм ходьбы отвлекает внимание, рассеивает его и тем самым как бы раскрепощает причудливый механизм подсознательного калейдоскопа.
Я совсем не мучился угрызениями совести, несмотря на отповедь Гвельтова, и мне вовсе не хотелось бежать к ближайшей телефонной будке, чтобы звонить Весте.
Я брел по городу и думал о пропаже журнала, о машине, в которой не оказалось водителя. Обо всем сразу. Но главное, все же о Весте. И вот тогда это случилось. В мозгу словно щелкнул какой-то невидимый переключатель. Я подумал: «У нее пропало три месяца, а встретил я ее 12 октября». Впервые эти две цифры вдруг сложились вместе и получилось 12 июля… День, когда с Вестей случилось нечто из ряда вон выходящее…
И вполне возможно, что событие это, хотя бы косвенно, могло попасть на страницы газет. Ведь колонки полицейской хроники всегда смакуют любые необычные происшествия.
