– Мне нужна ты Грандье, ты останешься здесь. Слишком долго я скрывала это от всех. Для тебя берегу правду, мотылек.
– Ну уж нет. Я не хочу чужих тайн.
– Эта тайна станет твоей. Он бросил меня. Сделал так, как было удобно ему. А я носила ребенка. Это была девочка, слышишь, Грандье! Я читала заклинание, чтобы родить себе девочку. Неужели она ни разу не посетила тебя в снах? Не приходила плакать, а? Скажи.
– Оставь меня, сатана! Что тебе нужно?
– Ты, Грандье. Моя девочка не родилась, зато вскоре появилась ты. На тебе ее кровь.
– Да как ты смеешь! Ты и впрямь сумасшедшая.
– Ты все еще не догадываешься, кто совратил бедную Клодину?
– Это был мой отец…
– Да… – Женщина взялась за сердце. – Твой отец…
– Из-за этого ты ненавидишь меня? Отец не женился на тебе. Не потому ли, что уже был женат? И ты это знала!
– Замолчи! Помни, Грандье, я обрушу на тебя кары небесные.
Она хихикнула и запела:
Была бы Клодина девственницей, кабы не молодой лесоруб.
Тру-ля-ля… Красавец лесоруб.
Была бы Клодина счастливой женой.
Тру-ля-ля… Счастливой женой!
За слезы и беды ее Жанна ответит.
Тру-ля-ля… Взойдет на костер!
Девушка побледнела.
– В своем ли ты уме, Клодина? – сказала она.
– Нет-нет, Клодина не дура. Клодина чует нечистого. У тебя на лице кровь и юбка вся покраснела от крови. Хе-хе-хе…
Женщина закружилась и нырнула в кусты. Жанна поднесла руку к лицу. Что-то теплое сползло на губы. Кровь. Эти странные кровотечения стали повториться. Когда-то давно так уже было. Потом прекратилось.
Жанна запрокинула голову. Небо было все то же, холодного стального цвета. Где-то далеко над бухтой за синими спинами скал металась стая птиц.
– Стриж, – прошептала Жанна.
Она опустила голову и скользнула взглядом по юбке. Снять немедленно эту проклятую тряпку! Вскрикнув, Жанна бросилась домой.
– «Совершенных» уже поди не осталось. Всех поубивали, – услышала Жанна от самых дверей дребезжащий голос Мишеля.
– Да будь эта Сатон хоть из катаров, хоть ведьма – один черт! Сожгут ее, и все дела, – горланил мясник и страшно вращал глазами. Сейчас он был похож на дикого быка.
Жанна проворно скользнула к компании и поставила на стол тяжелые влажные кувшины. Девушку встретили одобрительным гулом, а Поль успел поймать ее руку и коснулся губами пальцев. Нимфа застенчиво улыбнулась.
– Жанна, душа моя! Ты чертовски красива. Чтоб мне пропасть, если я видел девушку прекраснее, чем ты! – провозгласил Пьер Пэррис, наполняя стакан.
– Старый жирный боров, погоди у меня, – пробормотал Поль, довольно отчетливо. Пожалуй, угрозу услыхали все, кроме самого любвеобильного мясника, который запел скабрезные лионские куплеты и после очередного глотка стал похож на раскаленную печь.
