Кто-то протянул ему стакан с питьем. Он отпил половину, но тут девушка-конюх вернулась, ведя оседланную лошадь. Рауль оставил вороного на конец игры, чтобы резко нарастить скорость в финальном периоде. Не дожидаясь, пока девушка подведет животное к нему, Рауль зашагал навстречу.
Он проверял, как затянута подпруга и длину мартингала, когда к нему подъехал Хеппелуайт, уже успевший сесть на свежего пони. Капитан команды был утомлен не менее Рауля, однако лицо его сияло от предвкушения близкой победы.
– Разве я не говорил тебе, что все дело в скорости? – заявил он. – Каждый раз, как увеличивается темп, мы получаем контроль над игрой. Стиль игры Шербурна – равномерность и расчетливость. Скорость сбивает его с толку. В этом периоде ты и твой вороной должны носиться как угорелые. Делай, что я говорю, и, черт побери, мы завоюем этот приз.
Рауль кивнул, отлично понимая, что на него ложится большая нагрузка, чем на всех остальных. Среди них он был единственным профессионалом. Ему платят за игру, и от него ждут результатов. А единственный результат, который идет в счет, – это победа. Он всегда испытывал это невидимое давление, и иногда оно изматывало его. Но поло – его профессия, а для Хеппелуайта – оно только увлечение. От Рауля ожидали – не просто ожидали, требовали! – совершенства в игре. Ему не простят промахов, которые иногда случаются у любого в неудачные дни.
– Мне нужна более длинная клюшка, – сказал он конюху, подходя к шезлонгу и беря шлем и хлыст.
Когда он сел в седло, девушка подала ему другую клюшку. Вороной конь был выше того, на котором он ездил в предыдущем чуккере. Поэтому ему и пришлось использовать более длинное орудие. Держа клюшку концом вверх, как воин копье, Рауль тронул поводья, направляя коня на просторное зеленое поле.
– Удачи, – крикнула ему вслед девушка-конюх.
Лес следила за игрой из-за боковой линии. Шампанское, которое она пила прошлой ночью, оставило после себя ужасное похмелье. Крепкий кофе, которым она пыталась взбодрить себя с утра, не улучшил самочувствия. Она по-прежнему чувствовала себя отвратительно. Голова была настолько тяжелой, что ее приходилось поддерживать рукой, в висках стоял тупой стук. Глаза слепило от яркого солнечного света, несмотря на широкополую шляпу и темные очки. И все больно било по чувствам – звуки, запахи, движение вокруг…
Отчасти это состояние было вызвано еще и телеграммой от Эндрю, в которой тот сообщал о своей женитьбе на Клодии. Утром Лес отдала ее Трише и Робу. Сын, как и следовало ожидать, ничего не сказал и вышел из комнаты. Триша пробормотала что-то насчет того, что надо бы купить им свадебный подарок.
